От этой мысли у меня замирает сердце.
Меня снова лихорадит, и с каждой секундой становится всё хуже. От боли из лёгких вырываются сиплые стоны.
Чёрт, кажется, Мэтью переоценил мои шансы.
— Хочешь, чтобы я рискнул и поговорил с ней, Охотник?
Когда перед глазами замельтешили чёрные точки, я прохрипел:
— Non, — пока нет, — ведь, наверное, я всё-таки умру.
Императрица
ДЕНЬ 437 ПОСЛЕ ВСПЫШКИ
— Что ты здесь делаешь? — спросила я Арика, столкнувшись с ним под дверью бабушкиной комнаты.
После той стычки у реки мы не разговаривали ни разу. Атмосфера в замке и раньше была как на пороховой бочке, а теперь, из-за внешних угроз, вообще накалилась до предела. Смерть с головой ушёл в тренировки и дни напролёт упражняется на мечах. В остальное время он сидит либо у себя в кабинете, либо в спальне. Я, конечно, подумывала вынудить его на разговор, но что я могу предложить? Ведь между нами ничего не изменилось.
При взгляде на меня его глаза вспыхнули звёздным сиянием, но тут же и погасли.
— Со смиренной головой пришел к Тарасовой искать мудрости, — ответил он ровным тоном.
— И что ты хотел узнать?
Арик расправил широкие плечи.
— Увы, я её… расстроил, — сказал он, не ответив на мой вопрос.
— Расстроил? — могу представить.
Её ненависть к нему крепнет с каждым днём, в отличие от стремительно ухудшающегося здоровья, как физического, так и душевного. В последнее время бабушка вообще впала в паранойю и даже электричеством пользоваться отказывается «из-за Башни». Теперь только пламя камина освещает её спальню, отбрасывая дрожащие тени на стены, увитые лозами. И безустанно напоминая о моей потере.
Когда у бабушки опустился уголок рта, она наконец позволила Полу себя осмотреть. Его диагноз: инсульт с последующими микроинсультами — во что она, конечно же, не поверила, проворчав: «Не удивлюсь, если это Смерть сживает меня со свету. Он только и думает, как от меня избавиться». Пол назначил ей лекарства из своих запасов, но они не помогают. Бабушка медленно умирает, а я ничего не могу поделать.
И сейчас мне больше всего на свете хочется прижаться к Арику в поисках утешения, поддержки — да хоть чего-нибудь. Он снится мне каждую ночь, и я всё больше по нему скучаю.
— Пожалуйста, скажи, что ты хотел от неё узнать?
Но Смерть снова пропустил мой вопрос мимо ушей.
— Ты совсем измотана, Императрица, — кажется, в его глазах промелькнул проблеск жалости?
Это моя Тарасова меня измотала… потому что рядом с ней я каждую секунду вынуждена отчаянно держаться за доверие к своим союзникам и за собственное «я».
Вчера она сказала: «Всё, что тебе нужно сделать — перестать сопротивляться. Проникнись своей ненавистью и болью… и стань наконец ею — Императрицей, которой тебе суждено быть». Бабушка пытается «перепрограммировать» меня обратно после психиатров и лекарств, после маминых наставлений о нормальности. И теперь у меня в голове кровавое поле боя. Я боюсь даже заходить к ней, и от этого терзаюсь жутким чувством вины.