Оттуда на изумлѐнных бойцов смотрела добрая батарея пивных
бутылок с жѐлто-красными этикетками «Пенное».
– Не кисло, – присвистнул Кабан. – Знатная тема…
– Откуда? – спросил Медведев, доставая одну бутылку и
вчитываясь в надписи на этикетке.
– Короче, это масть, помноженная на удачу, – хвастливо заявил
Гунько. – После того как Зубов нас замурыжил на плацу, я зашѐл в
«чепок» минералки выпить, а Эвелина как раз чего-то там резала,
просила подождать. А меня сушняк так заломал, что я сам в
холодильник к ней залез. А там – пиво! Я ей: откуда? Она мне: не твоѐ
дело, и две бутылки в откуп даѐт. Тут я и подумал, что неплохо бы нам
всѐ это заполучить оптом и устроить небольшой бурагоз. Ну и купил,
как говорится, всю партию.
178
– Ну, Гуня, ты красавец, – оценил Медведев подвиг товарища. –
Сейчас бы ещѐ воблочки к этой теме…
– Воблочки, – нахмурил Кабанов свой высокий лоб. – Кажется, я
знаю, кто нам в этом поможет…
– Лавров! – прокричали они в один голос и, заперев тумбочку с
заветным напитком, направились к двери.
Лейтенант Смальков в этот день впервые заступал в качестве
начкара. Личный состав караула был выстроен на плацу. Как полагается,
дотошный Смальков «гонял» бойцов на знание караульного устава.
Ходоков заученно бубнил скороговорку вызубренных уставных
фраз, которые при многочисленном повторении начинают терять
всякий смысл, а после прохождения службы забываются уже на
следующий день. Но этот день был ещѐ далеко…
– …Часовому на посту запрещается: есть, пить, курить, спать,
прислоняться к чему-либо, принимать…
– «Сидеть, лежать» пропустил, – полушѐпотом заметил Нестеров,
стоящий рядом в строю.
– Правильно, Нестеров, – сказал Смальков. – Сидеть, лежать,
оправлять естественные надобности…
Ходокову неожиданно стало смешно, губы сами расползлись в
улыбку, а в голове стало щекотно, словно через ноздрю кто-то щекотал
мозг невидимым птичьим пером.
– Что смешного, Ходоков? – строго спросил Смальков.
– Слово смешное – «надобности», – с трудом сдерживая гогот,
ответил Ходоков.
– Отставить! – оборвал его лейтенант. – Ничего смешного я здесь
не нахожу!
– Извините, товарищ лейтенант!
179
Ходокову стоило больших усилий вернуть лицу серьѐзное
выражение, но внутренний бес словно тянул уголки его губ в стороны, а
щекотка в голове становилась всѐ интенсивнее.
Окружающие звуки стали множится, возвращаясь многоголосным
эхом.
– Продолжай, – велел Смальков.
– Без необходимости засылать патрон в патронник, – выдавил из