стоя в очереди на оправку, а враг эти самые минуты получает себе… А в
современном бою каждая минута, отданная врагу, – это, понимаешь,
не хрен в стакане! У него-то, поди, все писсуары на месте…
– У кого?
– У врага, Смальков, у потенциального противника!
Смальков понуро достал из бумажника деньги и протянул их
прапорщику.
– Убери, – жѐстко сказал Шматко. – Если командир части ко мне в
туалет зайдѐт, я ему что?. Деньги твои покажу?
– Ну тогда я сам. Завтра же куплю. – Смальков спрятал деньги под
пристальным взглядом прапорщика и собрался уходить, но Шматко
остановил его.
– Подожди, – сказал он и протянул Смалькову ладонь: – Давай
сюда… Я сам куплю… А то ты купишь!. Ты же не знаешь, какие по уставу
положены!.
Смальков с облегчением передал ему деньги, которые старшина
сразу же пересчитал и спрятал в карман.
– Ещѐ сотню надо, – строго посмотрел он на провинившегося
лейтенанта, – на всякий случай… Вдруг подорожали…
На этом досадный инцидент был исчерпан. Смалькову вдруг
подумалось, что когда-нибудь, лет через двадцать, сидя в шикарном
кожаном кресле где-нибудь в Генштабе, генерал-майор, а может, даже и
42
генерал-лейтенант Смальков будет с отеческой улыбкой вспоминать
этот трагикомический случай из своей жизни. В мемуарах ему даже
можно посвятить главу. Или нет, глава слишком жирно, хватит и пары
абзацев. Такие вещи читатель любит – они оживляют сухой текст
воспоминаний, делают его более доходчивым и поучительным.
«А всѐ-таки шваброй мыть можно! – между прочих мелькнула
мысль в голове Смалькова. – Эти средневековые пережитки надо
выжигать калѐным железом, иначе нельзя!»
После обеда старший прапорщик Шматко собрал вторую роту на
спортплощадке. Солидно покашливая, он медленно изучал бойцов
своим тяжѐлым взглядом. Потом настало время монолога:
– Мне доложили, что сегодня во время приѐма пищи кое-кто из
вас отказался от обеда рядового Российской армии!. Стыдно!. Вас
кормит государство!. То есть народ!. А вы отказываетесь! Сегодня – от
обеда, а завтра откажетесь и от народа, который призваны защищать!.
Прапорщик остановился напротив Лаврова, который и был
причиной разбора, – именно он выразил недовольство предложенным
выбором блюд и их вкусовыми качествами.
– Вот ты! – сказал Шматко Лаврову. – Не слышу?
– Что? – затупил боец.
– Представься, «чта»!
– Рядовой Лавров!
– Почему не ел, рядовой Лавров?! По маминым пирожкам
скучаешь?
– Товарищ старший прапорщик, такой едой в деревне свиней