сделаю! Им-то, наверное, ведро можно будет прокачать…
Сокол ловко скрутил лезвия нитками, проложив между ними две
спички, потом плотно присоединил контакты провода к лезвиям.
Кипятильник был готов как раз к тому моменту, когда закипел чайник.
– И сколько ты им будешь ведро греть? – снисходительно спросил
Гунько.
– Ну прикинь… Стакан за полминуты закипает… Литр – это пять
стаканов… В ведре десять литров… Получается пятьдесят стаканов…
Итого… На ведро минут двадцать-двадцать пять… Плюс-минус… Сейчас
чая попьѐм и испытаем…
А Ходоков, прикрутивший к козырьку штаба прожектор, тоже
подошѐл к испытательной фазе. Колобок суетливо катался внизу, кидая
на бойца строгие взгляды и едко комментируя его действия:
– …Ходоков, ты вообще спать сегодня собираешься? С такими
темпами, как у тебя, ты до завтрашнего вечера провозишься…
– Всѐ, товарищ полковник, – бодро отрапортовал с козырька
Ходоков. – Можно включать…
– Слушай, Ходоков, ты что, в званиях не разбираешься?! Ты что, не
знаешь, что я подполковник?
– Виноват, – залебезил Ходоков. – Просто где подполковник, там
и полковник… Я так считаю…
Лесть, конечно, была очевидной, но менее приятной от этого не
становилась. Колобков смягчился.
– Считает он… Ладно, – незлобиво проворчал подполковник, –
слезай давай… Я проверю… Что ты там накрутил…
Ходоков спустился вниз, а полковник попытался залезть на
стремянку и оценить качество работ. Лестница зашаталась под его
грузным телом, и он передумал.
– Ладно… Всѐ равно ни хрена не видно… Иди врубай…
74
И Ходоков пошѐл «врубать».
В этот же самый момент Сокол аккуратно опустил в ведро с водой
своѐ изобретение, потом взялся за провод, из которого торчали
оголѐнные медные жилы, и стал подносить их к розетке. «Вилка»
вошла в дырочки, в розетке проскочило несколько искр, послышалось
шипение заработавшего кипятильника.
– О, работает! – обрадовался Сокол. – Как родной…
В этот момент свет вырубился, и каптѐрка погрузилась во тьму.
Прожектор над штабом, ярко вспыхнув, погас почти сразу. Вместе
с ним свет исчез и в окнах штаба, погасли фонари, освещающие плац, –
в общем, вся территория части погрузилась во тьму.
– Ходоков! Ходоков! Ты где? – истошно заорал Колобок. – Где ты,
мать твою, электрик?
– Здесь, товарищ подполковник! – Ходоков выскочил из тѐмного
дверного проѐма штаба.
– Это что, блин, за номер? Ты что там навключал, твою мать?
– В розетку… там трѐхфазная, – дрожащим голосом ответил
Ходоков, – потом рубильник включил…
– Рубильник… Херильник! Ты ж мне весь штаб обесточил… Какого