Гунько поковырялся в своей банке, а потом отдал еѐ Папазогло,
который заглотил свою пайку со скоростью, достойной Книги рекордов
Гиннесса.
– Чего это ты «духов» подкармливаешь? – спросил его Кабан. –
Сам-то голодным будешь ходить?
– А может, у тебя диета? – прикололся Сокол.
– Очень смешно, - ухмыльнулся Гунько, – только я не на диете, я и
в «чепке» нормально догонюсь.
88
– Так чѐ, у тебя бабла немерено? – хмыкнул Медведев.
– Бабло – пыль, – сказал Гунько, манерно промакивая губы
носовым платком. – В «чепке» сегодня распродажа, скидки до
семидесяти процентов!
– В натуре? – напрягся Кабан.
– Ага…
– Папазогло, ещѐ будешь кашу? – Кабанов обернулся к бойцу,
который уже прикончил и вторую банку.
– Так точно!
– Держи, воин!
Сегодня судьба явно улыбалась Папазогло, если не считать
разноса, который устроил ему Колобок. Замкомандира нагрузил бойца
внеочередными нарядами, но после драки с Ходоковым он и так
постоянно зависал в них, так что настроения «духа» это испортить не
могло.
Колобков стоял возле вытащенного из будки трансформатора и
чесал затылок. Электрики возились с перегоревшим прибором,
упаковывая его для транспортировки.
– …В общем, так, командир, – неизменным весѐлым тоном сказал
электрик с чемоданчиком, – трансформатор мы забираем, а пока
перематываем, придѐтся вам посидеть без света… Давно вам надо было
отремонтировать своѐ электрохозяйство. Сделали бы это раньше –
сейчас бы проблем не было…
– И долго вы будете его перематывать? – мрачно спросил
Колобков.
– Ну ты же сам видишь, командир. – Электрик пнул
трансформатор носком ботинка. – Это тебе не мотор от стиральной
машины, работа большая, серьѐзная… Я так думаю, дня три надо, не
меньше. Так, Колян?
89
Молчаливый Колян согласно кивнул. Колобкова подмывало как
следует обматерить этих халявщиков, но усилием воли он сдержал
себя. В противном случае три дня могли растянуться в неделю…
– А побыстрее нельзя, мужики? – тихо спросил он, делая
пальцами недвусмысленный жест, обозначающий магарыч в жидком и
крепком эквиваленте.
– Ну два минимум, – подумав, ответил электрик и, расплывшись в
своей мерзкой улыбочке, добавил: – И то ради тебя, командир!
На том и порешили…
В дверь кабинета полковника Бородина постучали.
– Войдите! – распорядился командир, не отрываясь от бумаг.
В кабинет вошѐл Ходоков и, небрежно козырнув, громко спросил:
– Разрешите, товарищ полковник?
– Чего тебе?
– Куда свечи поставить?
– Какие ещѐ свечи?! – Полковник посмотрел на бойца и увидел,