масштабных и продолжительных наказаний. У него обычно «умирала»
вся рота, один к одному.
111
Нестеров был найден в кратчайшее время и препровождѐн в класс
для допроса с пристрастием.
«Черпаки» уселись вдоль длинного стола, подозреваемый стоял
прямо перед ним и смотрел на судей невинными голубыми глазами, в
которых не было заметно и тени раскаяния.
– Так, значит, красные гранулы в гречке тебя не смутили? – строго
спросил Гунько.
– Нет! – ответил Нестеров. – Я думал, это тоже зѐрнышки!
– «Зѐрнышки»! – передразнил бойца Медведев. – Сегодня ты
накормил рядового Хомякова крысиным ядом! А завтра накормишь нас
цианистым калием!
– Не накормлю, – замотал головой Нестеров.
– Накормишь, Нестеров, накормишь. – Медведев просто кромсал
«косячника» своим испепеляющим взглядом. – Ты ж даже не знаешь,
как он выглядит! Потому что ты, Нестеров, знаешь кто?
– Зюфель? – предположил боец.
«Черпаки» мрачно усмехнулись.
– Нет, ты не зюфель, – покачал головой Медведев, – ты – ѐлупень!
Можешь, кстати, записать в свою тетрадку. Глядишь, и такое
пригодится.
– А что такое ѐлупень?
– Спроси у Папазогло или в зеркало посмотри, сразу всѐ
поймѐшь, – сказал Медведев, – а ты лучше расскажи нам, рядовой
Нестеров, как ты будешь воскрешать рядового Хомякова! Любимца
командира нашей роты!
– Как это… воскрешать?
– Вот и мы думаем, как это у тебя получится? Ты думаешь, это ты
по шапке получишь, когда ротный узнает?
– Может, другого купить? Такого же…
– Какого «такого же»? Такого же рядового Хомякова?!
– Слушай, Медведь… Можно же сказать, что он убежал.
112
– Рядовой Хомяков? В самоволку? Нет, Гуня. Этот малый был не
из таких! У тебя, Паганини, только один выход – воскресить!
Задача была предельно ясной, но, как еѐ выполнить, не
додумался даже мозг Нестерова. Ни магией, ни другими мистическими
дисциплинами он не владел, а значит, оживить хомяка уже не мог.
Над второй ротой снова нависла угроза и напряжение. Зубову о
происшествии решили пока не докладывать.
Шматко зашѐл на склад к Данилюку, ловко забросил на вешалку
свою фуражку, уселся за стол и, громко вздохнув, задал прямой и
конкретный вопрос:
– Шнапс есть? Плесни…
– А не рановато? – удивился Данилыч. – Ещѐ и двенадцати нет.
– Наливай давай, – настойчиво потребовал Шматко, и Данилюк,
укоризненно покачав головой, выудил из-под стола бутылку водки и
два стакана.
Жидкость аппетитно забулькала, заполняя стаканы. Прапорщик
взял один, поднѐс его ко рту, но, передумав, отставил в сторону.