– На кого? – затупил боец.
– На меня, блин! На рядового Хомякова!
– А это что, не он? – Папазогло, как всегда, был «на высоте».
– Рядовой Хомяков умер! – сказал Соколов.
– Когда? – искренне удивился Папазогло.
– Значит, похож! – сделал вывод Сокол и протянул банку
дневальному. – Значит, так, боец, поместишь рядового Хомякова в его
старый дом. Да, и не забудь там газеты поменять!
Сокол пошѐл в каптѐрку, а Папазогло стал выполнять
приказание. Обнаружив в банке мѐртвое тело, он вытряхнул его в
мусорку. Место павшего бойца занял новый меховой воин.
Зубов встретил роту возле казармы, и, когда Медведев распустил
бойцов, ротный подозвал сержантов к себе.
– Слушай, Медведев, – спросил капитан, – а какого рожна вы
попѐрлись в этот лес окопы рыть? Мы же обычно здесь… за частью
роем.
133
– Товарищ капитан, дело в том, что хомяк… – заговорил Гунько, но
Медведев незаметно ткнул его локтем в бок, и сержант заткнулся на
полуслове.
– Дело в том, что… на обычном месте сегодня третья рота… и
пятая… – пояснил Медведев.
– Так надо было на другой день… А что хомяк?
– А хомяк… он… заболел… – стал лепить Медведев, – с утра
сегодня… Шерсть полезла… Глаза такие… Чихал!
– Надо к ветеринару, может? – забеспокоился Зубов.
– Он умер, товарищ капитан, – выдохнул Медведев.
– Как умер? – Зубов явно охренел от такой новости.
– Болезнь какая-то странная… Может, ящур… или грипп…
куриный…
– М-да… Вовремя мы его из дома унесли. Вы-то сами как?
Смотрите не заболейте. Надо его выбросить, наверное. Или сжечь.
– Ну, мы не решились без вашего ведома… – сказал Медведев. –
Он ещѐ в казарме.
– Ёлки-палки, могли бы инициативу проявить! – Зубов
стремительно направился к казарме, сержанты пошли следом.
Банка Хомякова стояла на телевизоре, всѐ так же накрытая
тряпкой. Зубов осторожно приближался к ней, словно шѐл по минному
полю.
– Блин! Ну и денѐк… – ворчал он. – То мины… То
бактериологическое оружие… Ладно… глянем…
Резким движением он сдѐрнул тряпку с банки и от удивления
отпрянул назад – хомяк спокойно сидел на дне банки, смотрел на
капитана своими глазами-бусинками и смешно двигал розовым носом.
Бойцы были поражены не меньше командира. Они стояли и
глядели на воскресшего хомяка, разинув рты.
– Так он же живой! – К Зубову вернулся дар речи.
– Воскрес! – суеверно прошептал Кабан.
134
А Зубов уже завѐлся. Его лицо стало багровым. Ротный подлетел
к растерянным сержантам и заорал:
– Куриный грипп?! Очень смешно! Разыграли, да? Шутники, мать