Я не смотрю вверх, когда она входит в гостиную. Я не могу позволить ей увидеть беспокойство на моем лице.
- Где, черт возьми, ты была?
- Не так громко, Баш.
Я поднимаю голову и вижу, как она держит маленького спящего рыжеволосого ребенка через плечо. Я слишком ошеломлен, чтобы вымолвить хоть слово.
- Женевьева и Хавьер больны. Похоже, пищевое отравление, но они слишком больны, чтобы заботиться о Гэвине. Он остается со мной, пока им не станет лучше.
- Тебя не было несколько часов.
- Мне пришлось идти на рынок и в аптеку.
- Ты не ответила на мое сообщение.
Интересно, сделала ли она это специально. Чтобы заставить меня паниковать.
- Ты же знаешь я не проверяю телефон всё время.
Это действительно так. И мне никогда не приходилось беспокоиться об этом раньше. Мы всегда были вместе.
- Я волновался.
- Мне жаль, что ты волновался, но мы в порядке.
Мы в порядке. Она никогда не упускает возможности напомнить мне, что это уже не только она.
Она идет к лестнице, завершая разговор.
- Я должна принять душ, чтобы смыть всю заразу. Я не хочу снова заболеть. Ты присмотришь за Гэвином, пока я буду в ванной?
Спящий ребенок. Я должен справиться.
- Конечно.
Роза кладет Гэвина посередине кровати. Она гладит его по спине, утихомиривая, когда он начинает плакать.
- Тсс. Всё в порядке, Гэв. Спи.
Роза поглаживает его, напевая, пока он снова не начинает дремать.
- Откуда ты знаешь, как это делать?
Она пожимает плечами.
- Не знаю. Просто чувствую, что так правильно.
- Материнский инстинкт?
- Возможно.
Она скользит к краю кровати, когда Гэвин успокаивается.
- Я быстро.
- Все в порядке. Он спит. Тебе не нужно торопиться.
Роза входит в ванную и закрывает дверь. Было время, когда она оставляла её открытой как приглашение присоединиться к ней. Но больше нет.
Я представляю, как она выглядит с намыленными волосами. Пена стекает по ее обнаженному телу. Ее руки двигаются в волосах, заставляя грудь подпрыгивать. Гораздо более пышные груди. Они уже растут. Я не прикасался к ним шесть недель, но я вижу, как происходят изменения под ее одеждой. Она красивее, чем когда-либо, несмотря на отсутствие мерцания, которое у нее когда-то было в глазах. Я снимаю обувь и сажусь на ту сторону кровати, где я спал, когда заходил в комнату Розы. Расстегнув пуговицу, я снимаю галстук и ложусь на свое старое место в кровати Розы.
Гэвин шевелится во сне, и я глажу его по спине, как это делала Роза. И вот он, инстинкт успокоить его, он даже не мой. У меня нет никаких сомнений. Один взгляд на нашего ребенка, и я пропал. Этого не может случиться.