В течение первых двадцати минут акта не происходит ничего, кроме того, что Его взгляд устремлен на Нее, несколько перемещаясь вслед за Ней. Это немного похоже на взгляд зрителя, следящего за партией в теннис, но только в этой игре никто не знает правил, нет ни сетки, ни мяча, ни игроков. Внезапно внимание приковывается к предмету поразительной красоты: это Ее рука с лепестками розовых ногтей, которая раскрывает огромный стенной шкаф, где висят платья. Затем видны платья на плечиках, какой-то сумрак, — начинает казаться, что оттуда сейчас кто-то выйдет, заговорит. Но рука притворяет шкаф. Несколько более отчетливо слышно радио.
Существует, разумеется, два варианта: зимний и летний. Если пьеса играется зимой, колорит несколько изменяется из-за закрытых окон. Если вы предпочли лето, одно из двух окон раскрыто. Тогда можно услышать и реку под ивами, а когда наступит вечер, в воздухе замелькают светляки. Но, однако, мы еще не дошли до этого.
Да, я забыл сказать: мужчина вполне может быть и не особенно высокого роста, если не нашлось подходящего актера, и еще, когда он наклоняет голову, сквозь белые, коротко остриженные волосы может проглядывать кожа черепа. Для типажа предпочтительнее было бы выбрать актера вроде Жана-Луи Барро, скорее чем Гарри Баура. Указание гримеру: не забудьте о морщинах.
Во всяком случае, ясно, что Она думает о таких вещах, в которых Его нет… Он к этому привык. Он не возражает. Он поистине не страдает от этого. Он уже давным-давно перестал предполагать, что мужчина может завладеть душевным миром женщины. Времена, когда Он не мог этого допустить, теперь давно уже миновали. Как баркас в море, спустивший свои, паруса, Он уже счастлив и тем, что может вот так, молча сидеть и смотреть на Нее и что Она этому никак не сопротивляется. Что Она не возражает против этого взгляда, как это бывало прежде. Она, очевидно, привыкла к нему — или это просто вежливость с Ее стороны? Ему очень хотелось бы поговорить об этом. Но Он сдерживает себя. Ну как это будет выглядеть? К тому же Он опасается, что не найдет неизбитых слов… не потому, что Она уж очень взыскательна, нет. Все дело в Нем. Сегодня Он бы этого себе не простил. Это по-дурацки: десятки лет говорить женщине самые обыденные слова, не придавая этому никакого значения, и в один прекрасный день (почему-то, впрочем, именно в этот день!) ощутить, что они дерут вам губы и что очень вдруг хочется — о, я не скажу: быть умным, но хотя бы таким показаться.
То есть в другом месте, если понадобится, находишь что сказать. Но тут… разве тут уместно привычное приукрашивание? Как раз сегодня все, что происходит, видишь как будто бы впервые… чувствуешь себя неловким, боишься казаться хуже, чем ты есть. Это странно. Вот так же бывало, когда я был еще лицеистом и когда мировым событием было заговорить с женщиной на улице, первые слова, которые собираешься ей сказать, которые повторяешь про себя.