Солнце так пекло, что даже подошвами босоножек я могла ощущать тепло асфальта. Мой чемодан отстукивал ритм, перебегая трещины тротуарных плит: брррррррррр-бум-бррррррррррр-бум-бррррррррррр-бум. Пройдя ещё несколько блоков от Бороу Холл по Корт Стрит, Луна свернула в лиственный переулок. На углу находился книжный магазин, и, проходя мимо него, я разглядела в нём детей двенадцати-тринадцати лет, поглощённых чтением книг у стоявшего рядом с окном стеллажа.
Мы с Луной зашли в тень, и я смогла увидеть наше отражение в зеркалах витрин. Я посмотрела на себя, оценивая, хорошо ли я смотрелась на улицах большого города рядом с Луной. По-моему, я смотрелась хорошо. Наши волосы были почти одного темно-каштанового цвета, а кожа — одного оттенка цвета слоновой кости. Если бы вы мельком взглянули на нас, а ещё лучше — на наше отражение, то вы, скорее всего, не смогли бы нас различить. В реальной жизни вы бы поняли разницу. От Луны исходило больше света и блеска, чем от меня. У неё была идеальная осанка, и она смотрела всем прямо в глаза.
Я отвернулась от окон.
– А прикольный книжный магазин на углу, да? – сказала я.
Луна кивнула.
– Ага, там суперский кондиционер. Как-то на прошлой неделе я просидела там весь день из-за 35-градусной жары. А мой любимый магазин будет дальше по Корт Стрит. Я тебя туда потом отведу, – и она махнула рукой за спину, в сторону медленно волочившихся машин.
Луна остановилась посреди квартала напротив дома из тёмно-красного песчаника. Он был частью ряда из других таких же домов, соединённых вместе боковыми стенами. У некоторых из них была веранда с каменной лестницей, но у этого дома перед входом был невысокий каменный парапет, доходивший до тротуара. Сверху шла ограда из кованого железа высотой в один фут, была и лестница, спускавшаяся к деревянной двери цокольного этажа. Несмотря на стоявшие возле неё мусорные баки, дверь всё равно казалась немного волшебной. Даже не знаю, почему. Может быть, потому что за ней была новая жизнь Луны.
– Шермехорн стрит, дом 14, – сказала Луна, произнеся как «Скиммехорн». Звучало то ли по-голландски, то ли завораживающе, то ли оба варианта. Сестра побежала вниз по лестнице, после чего отворила тяжёлую дверь и театральным жестом пригласила меня войти.
– Заходи, – сказала она и исчезла за дверью.
В доме было прохладно и темно, несмотря на скудные солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь мозаичное окно слева от нас. Мы немного постояли в небольшом квадрате фойе, возле деревянного столика с рассыпанной на нём кучей писем. Луна порылась в журналах и конвертах, чтобы, наконец, вытянуть из них издание «Rolling Stone». Она проверила этикетку на обложке.