Мне возразят: для пропаганды феминистских воззрений не зазорно использовать даже глянец! Ну-ну. А для пропаганды социализма не зазорно использовать фашистско-черносотенные издания, а для детской благотворительности не зазорно брать деньги у чиновников-педофилов. И, будучи убежденным марксистом, подобно нашим героям, можно писать «рекомендационные записки» по заказу фонда, существующего за счет иностранных доноров: тоже по-своему пропаганда — «правильной» приватизации.
Беда заключается в том, что опус Михеевой в «Yoga+life» — не пропаганда, опус Михеевой в «Yoga+life» — это редукция феминизма до интеллектуального уровня сытого обывателя, которому лень утруждать мозги. В связи с этим позволю себе процитировать особенно мне полюбившийся пассаж Михеевой из главки о Ницше: «…если что Ницше и ненавидел, так это мораль рабов, которая опошляет отношения между полами и жизнь вообще. Предлагая идущему к женщине плетку, Ницше бунтует против участия женщин в отупляющем мещанском спектакле, в который обыватель превращает свою жизнь»[127]. Интересно, что сделал бы с Лидией Михеевой Фридрих Ницше?
Вскоре выяснилось: «марксистка» Михеева пишет для сайта 34mag.net, боготворимого хипстерами. Я прочел опубликованные там произведения. Первое — о боксе: автор любуется боксерскими икрами и сравнивает бокс с порнографией: «Спорт — как зрелище, в котором ты, наблюдая, не принимаешь участия, — всегда чуточку порнография. Толпа потных мужчин гоняет мяч по зеленому полю — мы, прихлебывая пивас[128], спорим с комментатором»[129] (здесь и далее перевод с белорусского фрагментов статей Л. Михеевой мой).
Второй — о Минске. Статья «Без любви нихера не получится!». С запредельным чувством собственного превосходства, даже с некоторым градусом отвращения «марксистка» пишет о своих соотечественниках: «Праздник города в Минске! <…> Пацаны с района выехали попить пивка “на центр”, пьяные подростки предлагают всем встречным догнаться вместе недорогим, но “очччэнь укусным” плодовым вином (где это вы, Лидия, такое видели? — Т.Х.), усталые мужчины с лицами с полотен Адольфа Гугеля ухаживают за кондукторшей в транспорте с вопросом “дзевушка, а пачаму вы такая грусная?”»[130].
Да, «на улице чай не Франция». Ничего не поделаешь, пьют белорусы и выражаются отнюдь не языком Пушкина и не языком Купалы. Только Михеева напрасно так высоко задирает нос — язык ее тоже не идеален. Вот, например, в том же тексте грубая лексическая ошибка: «рыдлёвачку для пясчаных калачыкаў»[131]. «Песчаными», вообще-то, бывают «почва», «берег», «пляж», «буря», «вихрь» и так далее. Куличики из песка — «песочные».