— Хочешь кусочек пирога с арахисовым маслом? Он невероятен, — крикнул Дизель со стороны дверного проёма. Я обернулась и увидела его, стоящего там с тарелкой пирога и вилкой в руках.
— Мы подаём кусочки этого пирога клиентам из этой тарелки. Ты серьёзно ешь прямо из неё? Теперь мы не сможем подавать его. — Ещё хочу добавить «идиот», но не стала. Как тупо!
— Успокойся, босс. Этель сказала мне доесть его. Она сказала, что ему два дня и мы не можем больше подавать его.
Он начал называть меня боссом, и я ненавижу это. Как и его ямочки. Как и его пение. И его вечно счастливую позицию по жизни. Ради бога, он сидел в тюрьме! Разве он не должен сердиться на мир?
— Теперь отвечай, или я сам прикончу его. Он слишком чертовски хорош.
Как будто я буду есть из той же тарелки, что и он. Ага, вряд ли.
— Уверена, что после тюремной пищи, не потребуется много, чтобы сделать тебя счастливым. — Я устала. Хочу тишины. Он напросился на это, заговорив со мной.
Он игриво сморщился, затем усмехнулся, прежде чем снова съесть кусочек пирога.
— Ты ещё та сука, не так ли? Я перестал делать кофе, пытался выносить мусор, чтобы не пришлось тебе, даже решил поделиться своей удачей с едой. Но ни на дюйм. Ты не уступила ни на дюйм. Скажи мне, Скарлет, что во мне такого? Ты ненавидишь меня, но даже не знаешь.
Это. Он хочет поговорить. Тратит моё время. Раздражает меня. Очаровывает клиентов. Заставляет их смеяться. Получает больше чаевых. Его дурацкое имя. Гр-р. Всё это.
— Целый пакет, — резко сказала я, затем взяла ведро, чтобы наполнить его свежей водой. Отказываюсь мыть водой, которая уже немного потемнела от грязи.
— Пакет… Ла-а-адно, и что это значит? Что за пакет?
Я прошла мимо него на кухню. Громкая музыка лучше, чем его бесконечная болтовня. Здесь мне ничего не нужно говорить. Он не сможет услышать, раз я не могу. Мне нравилась эта работа. Она позволяла убежать от проблем. Я много работала. Измученная возвращалась домой поспать. Теперь мне приходится иметь дело с Дизелем. Он разрушает и без того дерьмовую жизнь, которая у меня есть.
Выплеснув воду через дверь чёрного входа, я повернулась, чтобы наполнить ведро, и музыка выключилась. Закатив глаза, я не посмотрела на него.
— Я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Мы работаем вместе. Я пытаюсь пробраться через эту ледяную стену, которой ты окружила себя, словно крепостью. Помоги мне, — его голос был ниже, чем обычно. Он говорит так, будто пытается донести до меня свою точку зрения.
Расстроенная я резко выключила воду и подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.