Было интересно понаблюдать за ней в привычной для неё обстановке. В отличие от моей опрятной и полупустой квартиры, её дом в самом деле ощущается домом. Обжитым. Здесь есть милые фотографии на стенах, которые украшают ещё и полки с аркой над камином. Их селфи с Максом или только Макс, потому что она фотографирует. Никаких счастливых семейных портретов, лишь девушка, не осознающая, как многого достойна, и её малыш.
— И что же такой жизнелюбивый одинокий мужчина делает на свидании с игрушками в пятницу? — интересуется она.
— Жизнелюбивый? — я поднимаю бровь, наблюдая за ней.
— Ага.
— Ты слышала рассказы, да?
— Конечно.
— Я убью Колтона, — заявляю я.
— Так я и думала, но если серьёзно, неужели нет занятия получше, чем играться с годовалым ребёнком?
— Ты знаешь, зачем я здесь, Кайли, — по крайней мере, должна.
— Просвети меня.
— «Игрушечное» свидание с Максом было поводом. На самом деле я рою под его мать.
Она смеётся, не отнимая взгляда от моих глаз.
— Разве это не очевидно? Мне показалось, что в этой игре мне не хватило мастерства, и ты меня раскусила.
— Так вот, что всё это для тебя? Игра? — осведомляется она с вдруг принявшим серьёзный тон голосом.
— Разумеется, нет, — для меня это подлинные переживания, которые я давно не испытывал.
— Я нервничаю из-за тебя, Пэйс. Из-за тебя я хочу того, о чём не могла и подумать.
— Со мной то же самое, — отзываюсь я.
— Объясни.
— То, что я здесь сегодня для меня в новинку. Я чувствую себя не в своей таралке в той же степени, что и ты.
— В этом я сомневаюсь, — вызывающе реагирует она уверенным голосом.
— В том, что я провожу время с женщиной и её ребёнком? Я раньше этого не делал, никогда прежде и не хотел... но ты заставляешь меня захотеть попробовать кое-что новое. Первое в чём я признаюсь, секс — единственное, что я знаю. Из него состоял мой образ жизни последние... — я делаю мысленный подсчёт, — двенадцать лет. — Начиная с соблазнения учительницы по химии, секса с экономкой и перепиха ради забавы с каждой попадающейся на пути девушкой без парня в ЛА. Это единственное в чём я был хорош. Всегда был весельчаком — парнем, которого звали, чтобы приятно провести время. Но теперь, перед лицом этой восхитительной женщины, всё казалось до охренения бессмысленным. Я от этого вообще получал какое-то удовольствие? — Может, я устал от старой жизни, — говорю я ей. Замолкаю, наблюдая за её реакцией. Кайли внимательно изучает меня, тихо выдыхая через чуть приоткрытые губы, но остаётся тихой и неподвижной.
— Я не хочу полагаться на «может быть» и «когда-нибудь». Слишком многое стоит на кону, слишком многое я могу потерять, играя в такие игры.