– Это герцогиня? – тихо спросила Мари.
– Нет, няня, – шепнул гонец. – Я предупрежу тебя.
– Миледи ждёт вас, – всхлипнула женщина, не глядя на гостей, и отошла с дороги, пропуская их в восточное крыло, где размещались комнаты хозяев замка.
Потолок полуосвещённой залы терялся во мраке, в нескольких местах на стенах в потемневших канделябрах горели свечи. Воск часто капал на каменный пол и, судя по всему, некому было убрать огарки. Дрожащие круги слабого жёлтого света на стенах и задернутых гардинах, непрестанно плачущие свечи и гробовая тишина создавали до того скорбную обстановку, что у Мари сжалось сердце – будто девочку уже хоронят.
Няня молча приоткрыла следующую дверь, жестом пригласила идти за ней.
– А это герцогиня, – прошептал гонец, не оборачиваясь к семенящей за ним девушке. – Обращайся «ваша светлость».
Она кивнула, наверное, самой себе, ведь мужчина не мог её видеть, и напряжённо сжала кулаки.
Леди Ребекка оказалась молодой женщиной лет тридцати с виду. Если не брать в расчёт смертельную бледность и темнеющие под глазами круги, оставленные бессонными ночами, она была невероятно красива: длинные, густые тёмно-каштановые волосы, наспех заплетённые в косу, спадали до самого пояса, мягкие черты чуть вытянутого лица не теряли очарования даже в выражении тревоги и горя, каждое движение тонкого стана передавало природную грацию, а весь образ в целом не оставлял сомнений в благородном происхождении его обладательницы. Мари даже на секунду ощутила подобие зависти, кольнувшей сердце пониманием, что она рядом с этой прекрасной женщиной выглядит действительно дикаркой. Но допускать такие мысли было не в её правилах, поэтому дурное чувство было тут же растоптано и выброшено из головы, а вместо него вновь закрутились в памяти последние наставления матери.
– Ваша светлость, – девушка склонилась в почти правильном реверансе.
– Нет времени на соблюдение правил, – прервал заготовленную речь дрожащий голос герцогини. – Вы можете помочь?
– Я сделаю, что смогу, – растерянно ответила Мари выпрямляясь.
– Тогда поспешите, – женщина едва сдерживала слёзы, – у меня очень дурное предчувствие… Что моя девочка уже на грани, – она прикрыла ладонью глаза, другой рукой указала на постель в дальнем углу просторной комнаты, у входа в которую и стояла гостья.
Мари беззвучно вдохнула поглубже, чувствуя, что волнение переваливает через допустимый предел, за которым уже невозможно будет адекватно оценивать ситуацию. Сейчас хотелось проклинать бессонную ночь пустой болтовни, которая ещё несколько часов назад казалась самым волшебным временем – впервые от неё зависела чья-то жизнь. И не просто человека, не высокопоставленной особы, а маленького невинного ребёнка.