Осень коснулась и Марбельи, море стало мрачно-синим, почти смыкаясь у горизонта с таким же мрачным небом, сад потерял все свои радостные краски, являя миру неприкрытую прозу озябших кустов и старых деревьев. Алексей снова уехал в Японию и исчез со всех экранов — последнее время Светлана Геннадьевна интуитивно боялась его поездок в эту страну. Муж пропадал в Лондоне в судебных процессах, а деловые газеты по всей Европе, если не миру смаковали подробности приобретения им на залоговых аукционах лакомых кусков еще недавно советской собственности. В середине недели прилетела Марина с детьми, она в очередной раз поссорилась с мужем и, как в детстве, бросилась за утешением к маме — в такие моменты быть матерью было и радостно, и горько.
Еще недавно молчаливая вилла наполнилась детскими голосами, запахами ванили из большой кухни и тихими разговорами по вечерам. Обсуждение марининых семейных проблем плавно перетекло в домыслы о том, получится что-то у Алексея с Лизой или нет. И Марина, и ее мать очень хотели, чтобы получилось, хотя Марина никак не могла заставить себя забыть об этом странном сходстве девушки с Саюри, но ведь брат так яростно убеждал ее, что никакой замены тут нет и быть не может.
Мама убедила Марину, что стоит прекратить вести себя по-детски, нужно, наконец, серьезно поговорить с мужем о том, чего от брака хочет каждый из них. Марина на удивление легко согласилась. Оставаться одной в Марбелье Светлане Геннадьевне не хотелось, ехать в Лондон муж строго-настрого запретил — она решила лететь в Женеву с Мариной. В день отъезда начался жуткий ливень, дети капризничали с самого утра, а младшая еще и мучилась от колик. С горем пополам доехав до аэропорта, они, наконец, оказались в самолете. Марина нервничала от предстоящей встречи с мужем — Светлана Геннадьевна и сама не понимала, как они двое, еще недавно любящие друг друга, смогли все так жестоко запутать. Старший, Данил, насуплено смотрел какой-то мультфильм на Ipad’е, а маленькая Варенька плакала так, что, казалось, сейчас у нее остановится сердце, и Марина не могла ее успокоить. Дождь все усиливался, хотя, казалось, куда уж больше, судя по новостям североатлантический циклон терзал испанское побережье.
Автомобиль, в котором ехали Светлана Геннадьевна и Марина с детьми, направился прямо по летному полю к ожидающему их самолету, раскрытые зонты, короткая пробежка — и дождь виден только в иллюминатор. Оставалась надежда, что, несмотря на погоду, им удастся вылететь в Женеву. Марина, которая еще вчера не хотела даже видеть мужа, теперь просто рвалась домой, но все, казалось, было против. Варя зашлась в ужасающем плаче, Светлана Геннадьевна взяла внучку на руки, проверила ее памперс и, увидев, что тот нужно немедленно поменять, полезла в сумку за новым. Памперса не оказалось, она шикнула на дочь, а та зарыдала в ответ и наотрез заявила, что не полетит никуда, пока не переоденет малышку. Спорить с Мариной было бесполезно — теперь салон самолета наполняли и детские, и взрослые слезы. Смирившись со своей судьбой, в которой ею все помыкали: и муж, и дети, Светлана Геннадьевна, с плачущей дочерью и внучкой, насупленным внуком, направилась на выход.