— Разному учат, — лениво потянулась Лиза, она не знала, как себя вести с Алексеем, но изо всех сил старалась сохранить безразличие в словах и жестах. Ведь приличную гейшу не должен волновать мужчина, с которым у нее только что был жаркий секс. — Вот мне, например, нравится реконструкция исторического города, если это вам, конечно, о чем-то говорит, — невинно произнесла Лиза.
— Более чем говорит, — хрипло рассмеялся Алексей и резко сел на татами. — Все просто сошли с ума с сохранением исторических зданий, эти люди из общества охраны памятников! Причем не только в России, в Европе, по всему мир, — Корнилов и сам не заметил, как начал расхаживать по комнате. — В Венеции местные активисты пытаются запретить перестройку одного из разрушающихся палаццо на Гранд-Канале в торговый центр. Им кажется, что это удар по культуре. А то, что в Венеции достопримечательностей в десятки раз больше, чем заведений, где можно нормально поесть и что-то купить, им все равно. Да там же ночевать негде остаться, а, если рискнешь и останешься, то сколько-нибудь приличному завтраку будешь рад как манне небесной. Удар по репутации Венеции — строительство торгового центра, и это говорят про город, который вырос и обрел могущество, благодарю торговле. В Риме корпорация Tod’s готова дать средства на восстановление Колизея с единственным условием — использовать его изображение на своих торговых знаках. Активисты кричат — попрание святыни. С каких это пор Колизей стал святым местом? Смех и лицемерие. И у нас то же самое! кругом одно и то же! — Лиза улыбнулась — Алексей так увлекся, что не замечал: он абсолютно голый ходит из угла в угол и разглагольствует об архитектуре.
— Я вот думаю иногда, в этом есть что-то фальшивое, — тихо произнесла Лиза, — Много лет, даже веков назад люди строили эти здания, жили в них, любили, умирали, делали что-то, хорошее или плохое, не важно, но думали только о себе. И получается, что мы сейчас не живем своей жизнью, не строим на месте старого что-то свое, а только сохраняем то, что было создано другими людьми. Только эти другие люди были счастливее нас — жили одним днем, а мы словно все время оглядываемся и делаем это не для себя, а для кого-то другого, прикрываемся потомками. Только вот нужно ли это потомкам?.. Нет, я не призываю все снести и отстроить заново, только быть как-то искреннее что ли? — девушка на минуту замолчала, ей ли говорить об искренности? — Боже, мои университетские преподаватели умерли бы на месте, услышав мои рассуждения, ведь в основе нашей традиции лежит совсем другое — стремление сохранять, — Лиза зябко поежилась и набросила на себя сброшенное в спешке прежних жарких минут кимоно. Девушка сама себе казалась смешной и глупой — в какой-то момент она потерялась, ее собственные мысли смешались с мыслями вымышленной Кейко, ее жесты стали жестами жеманной японки.