Я пожалела о своих словах в тот же миг, когда они прозвучали. Но… Вернуть их обратно была уже не в силах.
– Вы горды, и это похвально, но в этой жизни все имеет цену, даже гордость. Вы действительно готовы умереть, лишь бы не находиться здесь?
– Не находиться здесь. – Я презрительно сощурилась. – В этой жизни я видела вещи и похуже роскошного дворца и личных слуг. Я готова жить в нищете и даже в неволе, но я не хочу – не позволю – никому собой помыкать. Использовать меня, как бездушную куклу, вертеть мной, как послушной марионеткой.
– И вы готовы даже умереть, лишь бы этого не произошло?
– Готова, – с вызовом ответила я, глядя ему прямо в глаза.
– И оставить вашу сестру одну в целом мире?
У меня перехватило дыхание – словно кто-то украл мой воздух. Сердце сжалось до боли, глаза защипало от слез. Мне потребовалось призвать на помощь всю свою силу воли, только бы удержать маску хладнокровия на лице.
Никто не должен видеть моих слез. Ни друг, ни враг. Никто и никогда. Даже оставшись наедине с самой собой, я никогда не позволяю дать волю чувствам. С того момента, как умер мой отец, как сестру отдали в рабство, я не проронила ни слезинки. Не потому, что происходящее не трогало меня, ведь с тех пор я не могла думать ни о чем другом, как найти сестру и отомстить Аресу за смерть папы. А потому, что давным-давно запретила себе быть слабой. Моя душа защищена броней. Стоит позволить пробить в ней хоть одну тонкую трещину – допустить хотя бы малейшую слабость, и эта трещина начнет разрастаться, пока не разрушит щит до основания. Душа окажется обнаженной, уязвимой… и всегда найдется тот, кто с наслаждением вонзит в нее клинок.
И пока я собирала себя по кусочкам, в голове набатом билась одна-единственная мысль: откуда Лоуренс Галлахар узнал о Лили? И тут же поняла: должно быть, Арес хвастался перед родным братом полученными трофеями.
Мне стало настолько противно, что я отвернулась. Вот только... Как бы сильно ни хотелось мне признавать это, но в чем-то Лоуренс был прав. Лили сейчас наверняка куда хуже, чем мне. Пока я нахожусь здесь, в этой огромной каменно-золотой клетке, она в Непримиримых Землях, землях варваров и бесправных женщин. Моя хрупкая, милая Лили, которая в жизни не держала ничего тяжелее ложки, стала рабыней. Даже представить страшно, каково ей сейчас...
- Жизнь - это дар. Какой бы страшной и тяжелой она ни была, - странным голосом сказал лорд Галлахар. Он смотрел не на меня - куда-то поверх моего плеча, в темную даль за стенами дворца. Надо же, я настолько сильно погрузилась в воспоминания о прежних днях, когда мы с Лили были вместе - и были счастливы, - что совершенно забыла о его присутствии.