Вот как ты отвечаешь на вопрос —«В Дагестане с русскими не борются?». — «Нет, — говоришь ты. — Как можно бороться с самим собой». Т. е., мы тоже русские. Для тебя мы уже не авары и не дагестанцы. Не желаешь и независимости. «Это же глупость!» — кричишь ты. Здесь, как говорят, комментарии излишни. Твои друзья евреи, армяне, русские… Их, видите ли, обижают. Неужели ты не знаешь, что большинство соотечественников сегодня живет за чертой бедности, а наиболее уязвимые группы безработных — это женщины (63%) и молодежь до 30 лет (67%)?. . Ты, видимо, искренне веришь в то, что твой очередной юбилей снова осчастливит дагестанцев, будут петь песню «Журавли». Кстати, о «Журавлях» вот что было написано совсем недавно в еженедельнике «Совершенно секретно» (номер 10, 2002г.): «Августовским утром 1969 г. на панихиде в Доме кино не было ни речей, ни траурных маршей. Бернес отпевал себя сам. Звучали четыре его песни: «Три года ты мне снилась», «Романс Рощина», «Я люблю тебя, жизнь» и «Журавли». Двух последних в том виде, в каком мы их знаем, не было бы вовсе — настолько велико было вмешательство Бернеса в текст.
Среди песен Бернеса есть одна, которую, наверное, не имеет права петь никто. И не потому даже, что это последняя записанная им — смертельно больным человеком — песня. Просто ее слова практически созданы Бернесом на основе текста Гамзатова».
На основе текста Гамзатова?.. Достоверно многим уже известно, что такой текст на аварском языке не существовал. По свидетельству Шахтаманова, перевод этой песни с русского на аварский язык осуществил он. И это было сделано по твоей же просьбе. Он же заказал и музыку, кажется, композитору Шамхалову из Чоха, привлек также для ее исполнения певицу М. Гасанову. Но песня не стала популярной у нас. Ее исполняют обычно только тогда, когда власти проводят связанные с войной какие-либо официальные мероприятия.
Так в чем же дело? Откуда у Бернеса оказался текст не существующей песни? На этот вопрос мог бы ответить переводчик Н. Гребнев, который наверняка читал стихотворение английского поэта 18 века Бернеса о моряках, не вернувшихся с морей и, как ему кажется, превратившихся в белых чаек. Не перепутал ли Гребнев тут что-то случайно? Но чайки и журавли очень уж разные птицы…
После «Моего Дагестана» ты много писал на тему Кавказской войны. Главные герои — Хаджи-Мурад, Ахбердил Мухаммад, Шамил… Серьезные сомнения вызывает особенно «Кавказская повесть», где описан разлад между Шамилем и Хаджи-Мурадом. Ни художественные достоинства, ни мысли, ни новшества (эти качества, обязательные для художественного произведения, в «Кавказской повести» начисто отсутствуют. Я имею в виду аварский текст, т. е. оригинал) привлекли мое внимание. А хитроумное принижение роли этих двух гигантов Кавказа, чьи достоинство, храбрость, ум и честь не оспоримы. Словом, ничтожному доносчику-ябеднику, по-твоему, удается их поссорить между собой. В итоге Хаджи-Мурад уходит к русским, а Шамил тем самым наносит борьбе невосполнимый ущерб. Расчет автора — в конце концов, привести читателя к выводу, что тот и другой глупее ничтожного доносчика— ябедника, и если они были бы разумными людьми, то разве стали бы воевать против огромной России…