Выйдя в коридор, я подошёл к соседней комнате, постоял немного около двери, потом постучал. Невежливо заходить без стука, мало ли чем они там сейчас занимаются.
— Тук-тук, к вам можно?
После секундной тишины мне ответили.
— Заходи!
Я медленно открыл дверь, прошёл внутрь, так же медленно закрыл за собой дверь и посмотрел на Бриньольфа и Алессу, сидевших друг напротив друга за маленьким столом. Решив на всякий случай их просканировать, я был неприятно удивлён. При всей сумбурности в их эмоциях преобладали мрачная решимость, боль, горечь, недоверие и глухое разочарование. Короче, никакого позитива. Явно не тот настрой, на который я рассчитывал. Подслушивали, небось, — щит-то я поставить забыл. Ладно, прорвёмся, не в первый раз.
Между тем молчание в комнате становилось всё более напряжённым. Атмосфера явно накалялась, и я решил разрядить обстановку.
— Чего такие постные лица, случилось что? — произнёс я нарочито весёлым тоном.
— А сам как думаешь? — поднял на меня тяжёлый взгляд Бриньольф, сжав кулаки.
— А я не думаю, — сказал я ещё веселее. — Пусть лошадь думает, у неё голова большая.
— Дурака валять удумал?
— Почему бы и нет? — весело отозвался я.
— Хватит, Дульвит. Довольно, — попросила Алесса.
— Ну, раз ты просишь…
Ну что же, пора начинать.
— Я задал вопрос, — произнёс я ледяным тоном, — и ответа на него пока не получил. Я жду.
Сработало. Я прочитал удивление, лёгкую обеспокоенность и смущение. Бриньольф откашлялся.
— Ты член Тёмного братства.
— В самом деле? — комната должна была бы инеем покрыться от моего тона. — И что?
— Не хочешь объясниться? — почти прорычал Бриньольф.
— Мало того, что вы двое в нарушение элементарных приличий подслушали приватную беседу, — я посмотрел на потупившуюся Алессу, — так я ещё что-то должен объяснять? И кому, подвальной крысе Рифтена?!
— Дульвит! — умоляюще воскликнула Алесса и тихо продолжила. — А мне?
— Что именно из подслушанного тебе не понятно?
— Если он ещё раз… Птичка, я за себя не отвечаю, — пробормотал Бриньольф.
— Лучше бы отвечал, — отозвался я. — Ты жив ещё только потому, что моя протеже к тебе неравнодушна, — я повернулся к Алессе. — Полагаю, ты его не просветила, и он понятия не имеет, кто я и на что способен. Сам он, очевидно, представить не в состоянии.
Бриньольф начал было вставать, но Алесса усадила его обратно.
— Тварь ты, Дульвит, — сказал он.
— Не очень-то вежливо, — улыбнулся я. — Но я тебя прощаю. Снова. Я так понимаю, ты всё ешё расстроен.
— Расстроен?! Я в бешенстве!
— Не нужно горячиться, — успокаивающе улыбнулся я, от чего Бриньольфа передернуло. — уже почти неделя прошла. Не о прошлом нужно горевать, о будущем думать.