— Луиза… — я жутко усмехнулась, и посмотрела на нее, она слегка побледнела, но это была вся ее реакция. — Здесь дело не только в его зависимости. Помоги.
Напряженная пауза, мотающая растянутые нервы на острие ножа. Одно движение и я сорвусь. И тогда вообще не представляю, чем все закончится. Но она, помедлив, кивнула. И произнесла своим стандартным ровным голосом, снова открыв ноутбук:
— Пятьдесят тысяч, с утра принесешь фотки, желательно в парике, в которм будешь ходить, и к обеду получишь паспорт.
Кивнула, отсчитала купюры на ее стол и вышла. Сложнее всего было изображать, что ничего не случилось. Антон спал где-то до шести утра, и даже слабо улыбнулся, поцеловав и обняв меня с утра, когда я якобы собиралась на пары. Настроение у него было хорошее, он по доброму трепался с Сашкой, устало зевающей после смены и ставящей ему капельницы и уколы.
Я отвечала на его смс, звонки, ничем не выдавая себя, правда давалось все это с большим трудом — с каждым разом мышцы лица сводила судорога. Отвезла Луизе фотки и в обед получила паспорт.
— Ты серьезно, да? — Мрачно спросила я, разглядывая свои новые данные.
— Под этой фамилией точно искать не будут. — Хмыкнула Луиза, устало откинувшись на кресле и прикрывая глаза. — Анна — самое распространённое имя на планете…
— А фамилия Грановская не очень, — с отвращением глядя в паспорт, парировала я.
— Ну, это последнее, до чего он додумается.
Логика есть. Я несмело ей кивнула и вышла. Машина осталась у универа. Телефон там же. Села в маршрутку, прижимая к себе рюкзак с самыми необходимыми вещами, в которые были завернуты все мои сбережения. Вышла на автовокзале, едва не сдернула парик, случайно зацепившись замком за непривычную длинную русую прядь. С полчаса побродила по стоянке, читая на автобусах направления. Чертыхнулась и взяла на кассе билет на ближайший рейс в другой город. Оттуда еще пару раз. На третий осяду.
Через два часа все было кончено. Я уезжала из этого города, оставив в нем все: квартиру, машину, работу, учебу, знакомых, друзей. И себя. Сломанную, сожжённую и растерзанную любимым мужчиной.
На дворе уже двадцатое марта, а снег еще не сошел. И было совсем не по весеннему прохладно. Я, раздраженно перепрыгивая замерзшие лужи на битом асфальте очередного безликого двора бесконечных многоэтажек, бросила взгляд на наручные часы. Почти семь утра. Сегодня чуть задержались в кафешке, пересчитывая выручку. Была недостача. Влетело от хозяев, естественно, администратору, то бишь мне.
Воскресное утро наводило тоску, и настроение и так прогрессивно падающее, стремилось ко дну все быстрее, а до дома еще идти и идти. Я разозлено бахнула сумку на скамейку у ближайшего подъезда и достала сигареты, плотнее натягивая капюшон и отворачиваясь от порывов промозглого ветра. В кармане зазвонил телефон. О, ну разумеется, кто мне еще может звонить в семь утра?