— Угу, значит что, она должна была чувствовать постоянно?
— Возбуждение.
— Ясненько-понятненько, — опять усмехнулась женщина, косясь в мою сторону. А я же в этот момент остолбенела, и просто не могла пошевелиться.
— А, как же Вера попала к нам в междумирье? Я её не звала, и не приглашала.
— Я почувствовал, как они вошли в лес, — начал Морок. — И пошел посмотреть, на новичков. Её тонкий аромат сразу же привлек меня. Без труда прочитав мысли многих её друзей, я вычленил ту, что её больше всех ненавидела и завидовала, и заставил устроить истерику, немного пустив в ход своей силы. Это были ее собственные мысли, мне надо было лишь её подтолкнуть. А затем заставил озвучить мысли и других, в том числе и Веру, чтобы она убежала. Усилил её обиду. Как только она скрылась с глаз своих друзей, я перевел ее в междумирье и путал следы, чтобы она бродила кругами несколько часов. А я за ней наблюдал. Ждал, когда она выдохнется и устанет.
— Зачем? — приподняла одну бровь женщина.
— Мне она понравилась, хотел ее погнать к моему дому, а затем выйти, как спаситель от злых хищников. И потом с месяц поразвлечься с ней. Я слышал в мыслях ее друзей, что они на месяц сюда приехали. Хотел её через месяц отпустить. Так как людям больше месяца всё равное нельзя находиться в междумирье. Она начала бы терять свои физические силы и умирать. А друзья её, даже и не заметили бы пропажи. Им бы я тоже мозги подправил.
— Но появился Гром, — сказала женщина, рассматривая свои черные удлинившиеся когти.
— Да, — кивнул Морок, и скривился. — Он испортил мне всё, потому что устроил драку. Вера убежала, мы не обратили на это внимания, все равно она от нас никуда бы не делась. Но когда услышали её крик, то поняли, что опоздали. Придя по ее следам, увидели овраг. Вера была там, она умирала, ей оставались считанные мгновения. Мы с Громом решили попробовать ее обратить, чтобы хотя бы получить от нее котят.
— А зачем вам котята?
— Чтобы они стали стражами вместо нас. Мы устали уже охранять междумирье. Тысячу лет тут уже живем! — с нескрываемой злостью рыкнул Морок.
После его слов, очень сильно захотелось присесть куда-нибудь, а еще лучше прилечь, спрятаться от всего мира, и устроить небольшую истерику, хотя… можно и большую — со стенаниями, криками, слезами, соплями. Потому что после того, что я узнала, я имела полное право это сделать.
Но присутствие посторонних,… да, теперь я была точно в этом уверена — именно «посторонних» мне существ, не давало опозориться. За свои годы, я научилась быть сильной. Плакать буду, когда останусь одна без свидетелей, сейчас же я наоборот выпрямила спину и приподняла повыше подбородок, спрятав абсолютно все свои эмоции.