Я опять взглянула на Женю и увидела, что он находится в полубессознательном состоянии. И вид у него ужасный. Все вены вздулись даже те, которые на лице были. И черты лица как будто поплыли, сейчас я в нем с трудом узнавала своего однокурсника. Он тяжело дышал, и вся его одежда уже пропиталась потом, и была практически мокрой. А еще запах… я еле сдержалась, чтобы не отойти от него подальше. Нет, это не запах гниения, это что-то другое. Чуждое для меня.
Не выдержала и чихнув, попыталась прикрыть нос лапой, но стоять на трех ногах оказалось той еще проблемой. И пришлось сесть на попу. Но тут же начал мешать хвост.
Господи… как же неудобно. Я опять поднялась и уставилась на близнецов враждебным взглядом. Нефиг расслабляться! Еще не хватало, чтобы они Темникова убили.
«Но ведь я же смогла обратиться и разум остался при мне, может и с Женей будет тоже самое?» — спросила я обоих братьев.
— Не понимаю, почему ты его защищаешь? — вслух сказал Гром, глядя на меня своими темно-карими глазами. — Он не твой любовник, я это сразу почувствовал бы, и не твой родственник. Тебе даже запах его не нравится, ведь он чуждый для тебя и отталкивающий, потому что мы твои самцы, и только наш запах тебе будет нравится.
Последнюю фразу он сказал таким спокойным тоном, будто констатировал незыблемую истину.
«А ведь он прав, ты давно приняла их, как своих самцов, и даже сейчас не задумываясь не о чем, кинулась спасать, и готова была разорвать на части живого человека, посмевшего им угрожать. А крысолюдка? Вспомни, как ты отбросила её со своей дороги, она вообще жива-то осталась, после такого полета, через весь коридор?» — менторским голосом начал вещать внутренний моралист, который до сих пор был жив. Я-то думала, что он уже скончался в муках совести, ан нет, нарисовался в самый неподходящий момент, фиг сотрешь.
Естественно понимание этой истины меня очень сильно разозлило.
«Потому, что он мой друг!» — со злостью ответила я, стараясь не думать о своих мотивах, потому что и сама не до конца понимала, зачем спасаю его. Может потому что он хотя бы не врал мне? А может потому что я уже соскучилась по своему миру, а Женя является его маленьким кусочком? Или я просто жалостливая и вредная дура… Бог его знает. Но в любом случае отступать не хотела. Не знаю, но каким-то шестым или седьмым чувством я понимала, что Женька не должен так глупо умереть, ему еще жить и жить… а тут я со своим укусом. И вообще не пойму, нафига я вмешалась? Наверняка ведь у близнецов все было под контролем, и это ружье не повредило бы их толстой шкуре, а Женя не валялся бы тут в полуобморочном состоянии.