Зазвонил телефон. Олеся взглянула на номер — незнакомый. Интуиция подсказывала, ничего хорошего она не услышит, но Смирнова все равно приняла вызов.
— Я вас слушаю.
Звонивший молчал.
— Говорите, я вас слушаю, — взволнованно повторила она. — Кто звонит?
— Олеся Александровна Смирнова? — наконец, произнес дребезжащий мужской голос.
— Да, я Олеся Александровна. Что вы хотели?
— Простите за поздний звонок, — принялся извиняться незнакомец. — Однако, причина веская. Кстати, забыл представиться, Рогозин Константин Викторович, руководитель пансионата «Дубки».
— Что вам нужно?
— Понимаете, тут такое дело, — начал юлить Рогозин. — Ваш номер телефона отмечен как дополнительный в анкете Смирновой Галины Кирилловны. Это ваша родственница?
— Да. Она моя родственница.
По коже вдруг пошел холодок. Олеся сглотнула и, стиснув телефон, спросила:
— Что-то случилось?
— Можно и так сказать, — Константин Викторович на мгновение замолчал. — Это не наша обязанность, но раз уж такое произошло на территории нашего пансионата, то вот приходится мне сообщать. Сразу оговорюсь, случившееся не наша вина. Сердечные заболевания не наш профиль. Мы занимаемся лишь проблемами души, так сказать. Тревоги там, депрессии, фобии опять же разнообразные. Вашу родственницу устроил наш спонсор, мы не вправе ему отказать. Да никто и не мог предположить, что такая молодая, привлекательная, цветущая женщина… эх. Безобразное пятно на репутации…
— Да говорите уже, хватит темнить! — взорвалась Смирнова. — Что с Галкой?!
Рогозин запнулся на слове, замялся, прокашлялся и, в конце концов, ответил:
— Ваша родственница скончалась несколько часов назад. Врачи констатировали сердечный приступ.
* * *
Отступление четвертое. Несколько часов назад…
Пузырьки кислорода приятно пощипывали кожу. Тихонько бурлила вода, нежно массажируя расслабленное тело. Голова лежала на удобном подголовнике, позволяя без напряжения откинуться на спинку ванны и дремать. Крупинки песочных часов едва прикрыли дно, говоря о том, что еще минут двадцать Галина могла без стеснения блаженствовать. Чем и занималась.
Впервые за последние несколько недель Галя чувствовала себя спокойно. Эмоции поутихли, и она, наконец, смогла здраво посмотреть на происходящее. И принять решение. Пусть многим оно показалось бы ошибочным, поспешным, шокирующим, но это был ее выбор. Ее право. И никто другой не в силах изменить его. Даже тот, ради кого она отважилась на этот шаг.
— Слава. Славка. Славик, — Галина покатала на языке имя любимого. — Вячеслав…
Улыбка мимолетно тронула губы, грудь защемило от пронзительной нежности. И лишь сердце болезненно сжалось от тоски, напоминая, что счастье не вечно. Что иногда от правильного решения зависела жизнь дорого человека.