Подъехали к подъезду, Саша собрала свои сумки-пакеты и посмотрела на героя с ярко выраженным ожиданием, дескать, давай — назначай свидание, я готова. Он в ответ улыбнулся и подмигнул…
— До свидания, — сказала она.
— Пока. Удачи тебе.
Саша вышла из машины, благополучно дошла до подъезда, оглянулась. Алексей еще стоял на месте, пришлось ему помахать рукой, хотя видеть его в салоне не могла — стекла тонированные, а свет в салоне он выключил. В ответ дорогой внедорожник тронулся и оставил после себя белые клубы. Даже номера телефона не попросил, тупица! Нет, раз искал ее на фирме после корпоратива, значит, она понравилась ему. Что же произошло? Что Саша сделала не так?
— Офисный планктон, — вслух произнесла обиженная Саша, поднимаясь по лестнице. — Компьютер — бумаги, бумаги — компьютер… И никаких других интересов. Фу, как мне нехорошо…
Да, и тошнило немного, и голова как не своя. Она позвонила в дверь на третьем этаже, Изабелла Дмитриевна открыла и ахнула:
— Саша! Что у тебя с лицом?
— Один придурок…
Сил хватило войти в квартиру, но не дальше, внезапно ее всю охватила легкость, тело покрылось испариной и… каким-то образом Саша прижалась щекой к полу. Как это произошло, она не поняла, но пол был приятно прохладный, она блаженно прикрыла веки и, наверное, заснула. Прямо в прихожей.
* * *
— Можно? — предварительно постучавшись, спросил Иннокентий.
— Кто там еще? — послышался за дверью голос Оленевой.
Фактически получено разрешение, он смело открыл дверь, не опасаясь, что в него полетит некий предмет, однако на всякий случай только голову просунул в гримерку. Анфиса, сидевшая за гримировальным столиком спиной к входной двери, увидела его в зеркало:
— Ты? Ну и чего застрял? Залетай уж. Чем обязана?
То, что она неласково встретила, еще ни о чем не говорит, Оленева только подшофе излишне добра и общительна, а трезвая — вредная. Молодой человек вынул из-за спины руку с букетом хризантем:
— Это вам.
Надо было видеть ее лицо! Во-первых, она не выразила даже дежурного восторга из благодарности, можно подумать, цветы ей дарят каждый день. Во-вторых, на букет Анфиса лишь покосилась через зеркало, в третьих, проговорила насмешливо:
— Охренеть. Что надо? Только без брехни.
— Обижаете. Когда это я вам врал?
— Не врал, так соврешь, — проговорила Анфиса, растирая грим по лицу. — Мальчик, знаешь, сколько жизней я прожила? Не думай, что растаю, увидев букет в руках симпатичного молодого человека. Меня не прельстишь лестью, потому что про жизнь я знаю все. Но за цветы спасибо, садись и по-честному колись, что тебе нужно.