Я же чувствовал только дикую боль, которая начала отдавать пульсацией в моей голове.
- Какого хрена ты сделал? - сквозь зубы задал я. Желание ударить богача было таким сильным, что я уже представлял как мщу ему за пролитый на меня кипяток.
- Ты как с отцом разговариваешь?! - мужчина замахнулся и ладонь с каким-то треском прошлась по моей щеке. Я не мог и понять произошедшего. Опять же донесся крик матери, удивившейся действиям мужа. Грэйс лишь подливала масла в огонь.
- Да заткнись ты! - повысил голос на женщину, почувствовав приток крови к голове, но еще больше к той щеке, которую просто разрывало от боли. Эта резь уже как-то приглушила боль от новоиспеченных ожогов.
- Ах ты мерзавец! - я перенес взгляд на Бэнджамина, который до хруста сжал ладонь в кулак. От страха я выронил чашку и поджал "хвост". - Чертов козел! - вся сила, сосредоточенная в кулаке, отразилась все на той же щеке, и я молниеносно оказался на полу. Ноги перестали держать, а глаза временно видеть. - Сопляк! Да ты даже ответить мне не сможешь.
- Ворковать любишь? - еле произнес я, приложив холодную ладонь к кипящей от алгии щеке.
- Что ты там пищишь? - со смехом задал Бэнджамин. - Да ты просто от страха скоро в штаны наложишь.
- Милый!!! - вскрикнула Грэйс в адрес своему мужу.
- Да он слабак. Поверь, ты его мизинцем уложишь, - приемный отец залился радостным смехом.
- Ворковать любишь? - уже крикнул я, и мой взгляд, полный настоящего отчаяния, дикой злости и пронзительной боли направился прямо на него. - Ты... - не успел я договорить как сильная нога ударила в живот. Вмиг ко мне вернулась ощущение жжения, но теперь еще и какой-то ноющей боли в поджелудочной.
Скорее сплюнул кровь, пытаясь приподняться. Забыл, что у него черный пояс по тайскому боксу...
Ноги дрожали, казалось, вот сейчас и свалюсь кубарем по лестнице. Но в этом мне помог очередной пинок дикого Роуна, который был гораздо сильнее, гораздо больнее.
Изображение перед глазами бросилось в пляски, и я уже не мог ничего рассмотреть. Все удары по частям тела смешались, и мне казалось, что меня избили целиком или сбросили со скалы, а не "погладили" по грудной клетке и щеке.
Я просто не понимал, неужели я существую, чтобы страдать?
Люди меняются.
Посмотри на себя в некоторые моменты и вспомни, как задаешь миру вопрос : "А что насчет меня?", и в ответ ты слышишь: "Ну, и что насчет тебя?".
Расплывчатое изображение в очередной раз раздражало мое сознание. Белый незнакомый потолок, одинокая лампочка на черном проводке. Такое чувство, что я очнулся в психушке. С каждой секундой текстуры начинали быстрое движение, то раздваиваясь, то приходя в норму. И уже через минуту я мог видеть, что я в больничной палате. Что, неужели опять?