- Ладно, мы с тобой потом об этом поговорим. А пока я вас не буду ставить рядом, чтобы пересекались поменьше.
Харни имел в виду дежурства. Можно так их распределить, что мы с Бертеном не будем видеться два дня из четырех.
- Спасибо.
- Эх, глупые вы, бабы. И что тебе надо? Мужик - золото. Не пьет, не бьет, работает, все в дом тащит...
- Я могу идти?
- Иди, Вета. Иди. К храмовнику, вон, сходи, посоветуйся...
Я передернулась.
- Харни, долго они тут будут?
- Приближенный Фолкс очень настаивал. Думаю, около года, не меньше.
Темного крабом!
- Год они будут совать нос во все дела лечебницы?
Чем дальше, тем больше мне хотелось принять предложение Моринаров.
***
Рамон Моринар разглядывал магически доставленное послание из Тиртана, словно диковинного слизняка у себя под сапогом. Посол бледнел, краснел и покрывался потом - попеременно. Репутация у Палача была - страшноватенькая.
- Значит, тир желает поторговаться?
- Ваша светлость, речь идет о разумном согласовании и урегулировании вопроса...
Бумага вновь вспыхнула в ладонях Палача.
- Урегулировании? Вы сегодня напишете письмо своему тиру, любезнейший. И напишете, что если он, в течение десяти дней не даст положительный ответ на все наши требования, я лично явлюсь в Тиртан. После чего у вас сменится тир.
На лице посла был ужас.
- В-ваша свет-тлость...
- Вы меня плохо поняли прошлый раз, - Рамон не улыбался. - Мы не торгуемся и не торгуем кровью раденорцев. Мы требуем ответа за разбой.
С точки зрения дипломатии - отвратительно.
С точки зрения силы...
Его величество точно знал, стоит показать слабость, и тебя начнут рвать со всех сторон. Тут кусочек, там кусочек... и никому ты потом ничего не докажешь. А если сразу прояснить ситуацию...
Находится мало желающих подергать гадюку за хвост - укусит. Вот и с Раденором должно быть именно так. Нарушил закон - ответь! А чтобы отдельные личности не забывались, надо устраивать показательные порки.
Тиртанцев было не жаль - те еще мрази. Лучше на их примере напугать остальных, пусть трясутся... к-крысы.
Надо сходить, отчитаться его величеству.
***
Впервые я шла на работу, как на каторгу. Было тоскливо и тошно. Вчерашняя сцена словно вилкой по стеклу царапала.
Вот что надо было Бертену?
Зачем он с нами так?
Чтобы серьезно добиваться меня, ему не хватило душевных сил, а чтобы не добиваться... чего? Не знаю. Разочарование горчило на вкус и отравляло теплый осенний денек.
Предчувствия оправдались, стоило мне подойти к лечебнице.
- Госпожа лекарка, не погубите!!!
Мужчина, кинувшийся в ноги, был мне решительно не знаком. Здоровущий, лет шестидесяти... его поддержала такого же возраста женщина.