Это лицо выжжено в моей памяти. Жестокость его поступков той ночью не дает спокойно спать и преследует меня. Как он зло смотрел, позволяя избивать Тая. Его гнусные слова о том, что хотел со мной сделать.
— Не так быстро, доктор Крю, — кивает мне Марко.
Мои ладони вспотели и в горле пересохло:
— Что вы здесь делаете?
— У меня кажется проблема с собакой, понимаешь? — он поднимается с места и медленно приближается.
Я отступаю, пока не оказываюсь зажатой в углу:
— Чего вы хотите? — говорю тверже, чем ожидала. Не знаю, сколько смогу притворяться, что мне не страшно.
— Ну, это моя собака. И я спрашиваю, должен ли я ее усыпить.
Сглатываю и киваю, чтобы он продолжал. Пока Марко будет говорить, у меня больше шансов убежать, чем, если просто начну кричать. Я видела, на что способен этот человек, уверена, он будет стрелять в меня без зазрения совести. К тому же, не хочу вовлекать в это Кристен.
— Он был очень непослушным, шатался ночью по улицам, чтобы встретиться со своей сучкой, — Марко подходит ближе, утыкается носом в мои волосы, выдыхает и отступает. — Хотя, она пахнет так восхитительно, что я не могу его винить.
Я борюсь с рвотными позывами:
— Что вы хотите?
Его взгляд опускается к моей груди, и я вздрагиваю. Он снова придвигается, ведет носом вдоль подбородка и останавливается у уха:
— Я хочу, чтобы ты передала ему сообщение.
— Хорошо, — надеюсь, если я соглашусь, он отвалит.
— Когда увидишь его в следующий раз, скажи, что Марко передает привет, — он отступает и уходит, ничего больше не говоря.
Мое дыхание восстанавливается, из груди выходит тихий всхлип от страха. Я быстро выхожу из комнаты и иду к парадному входу, чтобы закрыть дверь. Появляется Кристен:
— Тебе нужно что-нибудь еще?
— Что? Нет, — я спешу повернуть за угол, чтобы вытереть глаза.
— С тобой все в порядке?
— Да, возьму сумочку и пойдем.
Как такое могло произойти? У меня нет способа связаться с Таем. Я даже не знаю его номера телефона или где он живет. Марко не нужно было передавать сообщение. Он хотел припугнуть меня. Его. Нас. Он пытался продемонстрировать силу.
Мы это не обсуждали, но я предполагала, что Тай не связывался больше с Марко и его громилами, когда вышел из тюрьмы. Как в тумане я сажусь в машину и еду домой. По пути снова подступают слезы, и, зайдя в дом, я опять плачу. Обдумываю возможность позвонить копам, но потом вспоминаю, как Тай говорил, не ждать от них помощи, поэтому принимаю решение дожидаться, когда он снова появится.
Собаки запрыгивают ко мне на диван, успокаивая, пока я обдумываю свою жизнь. Никогда не чувствовала опасность, находясь дома, до этого дня. Я боюсь за себя, за моих собак и за Тая.