Корона из звезд (Майер) - страница 77

– Есть еще кое-что, – сказал оружейник. – Эта аура Катаракты, это излучение, которое доходит до Бароний, – не новое открытие. Вы все, я полагаю, слышали об Эмпедеуме.

Эмпедеум был единственный мир, вращавшийся вокруг самого дальнего солнца Бароний – мертвая планета на краю освоенной Вселенной. Жизни там не было, что само по себе не удивительно: необитаемых миров что в Империи, что в Барониях больше, чем жилых. Но Эмпедеум пустовал не по естественным причинам. Примерно тысячу лет назад, вскоре после того, как ведьмы захватили власть на Тиаманде, над Эмпедеумом появился флот соборов и в считаные дни сделал планету непригодной для жизни. При миросожжении погибла целая цивилизация. Официально считалось, что тамошние жители предоставили убежище Иконокласту – загадочной ведьминской Немезиде, – когда тот сбежал из Империи Ордена и, покинув границы галактики, исчез в Катаракте. Однако многие придерживались мнения, что это был всего-навсего предлог, чтобы подчинить Баронии Ордену.

– Эту планету опустошили не случайно, – сказал Кранит, – и не в устрашение другим. На самом деле Эмпедеум – родной мир ведьм, оттуда берет начало Орден Камастраки. Матери Ордена сами подверглись воздействию Катаракты, и это объясняет, почему они стали тем, чем стали. Кто знает, какие следы их происхождения можно было отыскать на Эмпедеуме – но соборы превратили целый мир в груду ядовитых обломков и осколков. После миросожжения Эмпедеум – одна сплошная радиоактивная пустыня, и даже если кто-то туда сунется, возврата оттуда нет.

– Орден зародился в Барониях? – ошарашенно переспросила Иница. – Почему тогда я об этом не знаю? И никто из моей семьи тоже?

– Вот насчет твоей семьи я бы не был так уверен. Очень многое издавна замалчивается. Никто в Барониях не хочет спровоцировать войну с Империей Ордена, потому что всем ясно, чем она кончится. Будет не один Эмпедеум, а еще полдюжины подобных миров.

Кранит отошел от Гланиса и посмотрел в окно. Бескрайняя панорама была окроплена гигантскими брызгами звездных скоплений, а за ними мерцала туманность, подсвеченная изнутри багряными солнцами. Не сразу Иница сообразила, что Кранит разглядывает не космос, а ее бледное отражение в стекле.

– Это все, что я знаю, – сказал он. – О невестах Божественной Императрицы, об Ордене, о Камастраке и Катаракте.

Он повернулся к Инице и взглянул ей прямо в глаза.

– А теперь давай поговорим о Ное.

Иница выдержала пронзительный взгляд Кранита, но ее спокойствие было напускным, и она опасалась, что он чувствует ее растерянность.