Грем судорожно вздохнул, будто и в самом деле почувствовал, как бродит вокруг него лысая тварь.
— Так возвращайся, чего замер? — рыкнул я, поднимая правую руку. — Мне еще работать сегодня. А коридор лучше делать так, чтобы гули не видели. Ты идешь?
Призрак, поколебавшись, медленно истаял в воздухе.
— Отлично, — так же внезапно успокоился я, чуть ли не с облегчением ощутив, как в груди послушно шевельнулся холодный комок Тьмы. Затем проследил за неторопливо удаляющимися гулями, потерявшими к доқам всякий интерес, и кивнул. — А теперь поехали…
Когда я пинком распахнул дверь, Родерик Гун вздрогнул от неожиданности и едва не выронил поднесенный ко рту бутерброд. На столе перед сыскарем, окруженная заботливо сдвинутыми в сторону бумагами, красовалась тарелка с тонко порезанными ломтями жареного мяса, стояла кружка с какой-то непонятной бурдой и терпеливо дожидалась своей очереди более скромная по размерам миска с пирогами.
При виде сыскаря, которому мое появление только что испортило ужин, я довольно оскалился:
— Вставай! У нас новое дело!
— Какое новое?! — обалдело воззрился на меня Гун. — Я ещё со старыми-то не разобрался!
— Йен велел мне взять тебя с собой, так что заканчивай.
— Но я еще даже не начинал! — возмущенно подпрыгнул на стуле сыскарь. — Арт, имей совесть! Я сегодня без обеда!
— Ничего, потерпишь, — свистящим шепотом отозвался я, уставившись на него немигающим взглядом. — И вообще, ты уже не голоден.
На лице Родерика появилась гримаса мученика, а потом он горестно возвел глаза к потолку и послушно положил бутерброд обратно на тарелку.
— Когда ты так смотришь, у қого угодно аппетит пропадет! Куда хоть ехать, чудовище?!
— На Победную. Нам с тобой надо навестить некоего господина Уэссеска и задать ему несколько вопросов.
— Что?! Сейчас?! Рэйш, побойся Фола — почти ночь на дворе! Если твой господин Уэссеск не является убийцей, и в этом его не обвиняет Управление городского сыска, нам даже дверь не откроют!
Я зловеще улыбнулся, одновременно втягивая носом витающие в комнате ароматы.
— Ничего. Думаю, я смогу его уговорить на беседу.
Родерик несколько мгновений изучал мою бледную физиономию, на которой ещё не успели отцвести следы близкого общения с Тьмой, затем перевел взгляд на истекающее соком мясо и обреченно вздохнул.
— И за что Йен меня так ненавидит? Ни поесть нормально, ни поспать, ни отчет написать… — он неохотно отодвинул от себя тарелку и поднялся из-за стола. — Пошли, чудовище. С тобой нам, может, и правда откроют. Но учти: если я помру там голодной смертью…