–Что теперь? – спрашивает он, глядя на меня, как будто это мой ребёнок.
Я кладу Софию на стол и говорю.– Подойди сюда с подгузниками.
– О, чёрт возьми, я не буду делать это дерьмо.
– Иди. Сюда,– рычу я.
Он вздыхает, но, в конце концов, подходит, я показываю ему, как снять одежду. –
Продолжай, – говорю я. –Я помогу, если понадобится.
Он хмурится, глядя на меня, а затем срывает с неёпамперс. Зловоние, которое
поднялось, заставляет его съёжиться и закрыть нос. – Иисус Христос.
Я смеюсь. – Привыкай к этому.
Стоя,как можно дальше, он вытаскивает памперс из–под неё, я даю ему салфетки,
чтобы он вытер малышку.
– Надень чистый, – говорю я.
Он делает то, что я ему говорю, хотя ему понадобилось три попытки, чтобы сделать
всё верно. Когда всё сделано, мы её быстро одеваем, и Рикотпрыгивает с грязным
подгузником, бросив его в полиэтиленовый пакет, как будто это токсичная опасность,
которую он хочет удержать.
–Господи, помоги мне пройти через это, – бормочет он и хватает какое–то детское
питание. – Какэто работает?
–Следуй инструкциям. Положи это в микроволновку. Проверь на запястье, чтобы
ребёнок не обжёг язык.
Он берёт бутылочку, которую мать малышки оставила ему, заполняет её, как
написано, а затем помещает её в микроволновку. Когда смесь нагревается, он проверяет
её и приносит мне. Я предполагаю, что он может её накормить, но убеждён, что Рик
устроит беспорядок, поэтому решаю сделать всё сам.
Я беру её и держу в своих руках, подвигая бутылочку к губам, и она жадно пьёт
молоко.
–Хорошая девочка… – шепчу я. – Ты просто проголодалась, вот и всё.
– Так она успокоится или как? – спрашивает он.
–Если ты позаботишься о ней, то да, – говорю я, намекая, что это его вина.
Когда она закончила, я положил бутылочку и похлопал её по спине, надеясь, что
онасрыгнёт. Малышка всё ещё плачет, что совсем не удивительно, учитывая, как он
заботился о ней. Вернее, не заботился.
Он снова садится на диван и потирает лицо. – Что я должен делать, Фрэнк?
–Что ты должен делать? И ты спрашиваешь меня об этом? Ты здесь отец, – я
стараюсь не смотреть на него, пока держу девочку крепко и потираю её спину, пытаясь её
успокоить.
– Чёрт, Фрэнк. Ты всегда знаешь… всё. И ты – грёбаный священник.
– Я не грёбаный священник, – прошипел я, пытаясь сдержать голос. – Я –
проповедник.
–Проповедник, священник, падре, что угодно. Для меня это одно и тоже.
–Ты бы знал. Но ты почти не приходишь в церковь.
–Я знаю. Парни меня не пускают.
–Тогда старайся усерднее, – отвечаю я. – Кому они нахер нужны?
– Я стараюсь.
–Нет, ты заботишься о деньгах. Ты не проспал бы и дня, если бы один из них умер