Никогда не чувствовала такого сильного желания схватить ткань и с треском рвануть ее.
И никогда так громко не вздыхала от разочарования, когда длинные мужские пальцы, справившись с туникой, подкрадывались к черным брюкам и… замирали…
— Сиалье, Иванна, — пальцы Харди прикоснулись к моим плечам и потянули вниз мой пиджак.
Ах, если так…
Да, я совсем не против его снять. Конечно, конечно!
Я так надеялась следом за пиджаком расстаться и с блузой, но пальцы Харди снова остановились, массируя мои плечи, но не оголяя их.
— Сиалье, Иванна, — повторил шепотом мужчина и прижал меня к себе, позволяя почувствовать все, что приятно чувствовать желанной женщине. Отпустил с не менее разочарованным вздохом, чем мой. — О, свалье императорэ, сиалье…
Выдохнув, он поспешно отстранился от меня, как от прокаженной. Не поняла: а это что сейчас было?
— Ли мальвэ, — подойдя к стене, Харди толкнул ее, и она сместилась, открыв моим глазам большую ванную комнату. — Ли найер соерс ланног, Иванна.
Я подошла и заглянула внутрь: стены и потолок то ли из черного мрамора, то ли под черный мрамор, огромное зеркало, взирающее на нас полированной гладью, в дальнем углу унитаз, а по центру огромная белая ванна, на бортике которой лежали крупные желтые цветы в тон полотенцам и халату на сушилке. Войдя, тут же остановилась. Не знаю, из чего сделан пол, но это точно не мрамор — мои каблуки на этой поверхности были так же беззвучны, как домашние тапочки на ковролине.
Обернулась к Харди — он стоял, такой довольный, улыбающийся, и кивал мне, мол, иди дальше, иди, не бойся! Я подошла к цветам и с удивлением обнаружила, что они настоящие, живые!
— Ли найер, — прозвучал за моей спиной тихий мужской голос. — Риатэ?
— Очень, — честно ответила я, проведя пальцем по бархатной поверхности одного из цветов и прислоняясь к мужскому телу. Не знаю, как у Харди получилось так быстро оказаться рядом, но я не против. Обернувшись, подняла голову и с удовольствием окунулась в синий взгляд, пропитанный желанием.
— Да, — сказала этому взгляду. Обняла светловолосого красавца за шею, потянула его голову к себе и, приблизившись к его губам своими, повторила на его языке: — Иаг.
Сначала встретились наши дыхания, а вскоре и губы. Протяжный стон, невнятный шепот, танец рук… В сторону с треском полетела моя блуза — это было мое желание, но я не в обиде. Мои пальцы подкрались к поясу черных штанов, притянули мужские бедра поближе к себе. Закрыв глаза, я слушала музыку ползущей вниз молнии, не забывая подставлять шею для россыпи поцелуев. Наконец-то моя грудь тоже освободилась из плена кружева, и пальцы… прохладные мужские пальцы обожгли нежную кожу, дразня, обещая… Снова стон… Не важно чей, главное, что он значил — хочу… хочу… скорей бы…