— Это почему?
— По кочану, — позволил себе ответить Георгий, воспользовавшись лексиконом шефа.
— Ну, прям тайны испанского подворья, туды его в качель, — ругнулся Каренин.
Но все вышло, как нельзя лучше. Глава областного правительства, госпожа Мотыленко, не отказала в просьбе вице-министру и связалась с Москвой. Бывший бухгалтер вскоре прибыл в Питер и поселился в «Англетере» — для него забронировали тот же самый номер, в котором повесился известный в прошлом поэт, весельчак и балагур. Узнав об этом, Каренин спросил:
— Энто обстоятельство не усугубит?
— Никоим образом. Об этом администрация гостиницы никому не сообщает. Не всем же клиентам приятно жить в номере, в котором кто-то висел, — разъяснил Гоша. — И нам на руку. А то, если б Фанаберия узнал, то взялся бы и это дело расследовать. Он такой, едрит его за ногу.
— Ты это… не попугайничай. Пущай ко мне зайдет, чтобы, значит, с глазу на глаз, как говорится.
— Все будет абде махт! — заверил по-иностранному Гоша, но сразу не ушел. Улыбался алыми губами, впечатлял своим древнегреческим видом.
— Давай, действуй! — шикнул на него Каренин. — Тово этово… делу время, а потехе час!
2. Заказ на расследование
Господин Фанаберия, Эразм Петрович, при личной встрече с Карениным, заверил, что разберется.
— Не такое распутывали.
Он предстал перед вице-премьером одетый с иголочки, в костюме-тройке, в начищенных башмаках, а вместо галстука повязал на шею цветной шарфик.
— А к примеру? — заинтересовался осторожный Каренин.
— Да вот, у вас же в Петербурге, в недалеком прошлом вел я одно дело по убийству и ограблению старушки, которая втихаря, без уплаты налогов, кредитировала студентов и мелких чиновников. Среди похищенных вещей тоже фигурировали сережки, а еще часы, серебряная папиросница и прочая мелочевка. В сущности, никаких улик, совершенный глухарь, и все-таки изобличили преступника.
— И как вам энто удалось? — спросил Каренин, оценивающе разглядывая частного детектива.
— Дедуктивный метод плюс психология, — разъяснил сыщик. — Поднажали на вкладчиков. Двое раскололись. Потом одного с помощью следственного эксперимента отсеяли, и истина обнаружилась.
— А что ж энтот отсеянный на себя поклеп возвел? — недоуменно спросил вице-премьер.
— Пострадать хотел.
— Вот ети его; с толку сбивал. Ну, я буду надеяться, что вы разберетесь; то есть в моем деле. Теперя насчет гонорара, как это не пристойно.
— Ничего, я привык не обходить этот вопрос стороной. Беру восемь процентов с установленной цены украденного или потерянного.
— Согласен даже на восемь с половиной, — согласился Каренин. — Сережки не так чтобы, но мы их ценим, как фамильную память и тому подобного…