И этот дождь – уж лучше бы ливень начался! А то туман, мрак, сырость! Волосы завились, и Маша без плаща, в одном только платье, пусть и кашемировом, которое не особо и согревает по такой погоде. И сумку забыла с ключами от машины и документами. Так торопилась... Ρазозлилась. Выбежала от брата, негодуя внутри...
Олег все ещё молчал, но связь не разрывал. И не походило, чтобы он на что-то отвлекся. И также не дышал... Может, точно «вурдалак», как Горбатенко временами ее старший брат называл? От этой мысли Маша против воли улыбнулась, несмотря на все.
– Олег Игоревич? - стараясь держать чуть ироничный тон голоса, позвала Мария.
Только вот горло осипло. И, кажется, это уже было немного слышно.
А чему удивляться? Замерзла дико, холодно очень. До костей продрогла. И горло уже болеть начинало, да. Но она упорно шла. Куда - не знала. Но все ещё не домой. Там ее братья достанут... Коля как-то пять часов караулил, ещё когда Маша в университете училась. Тоже упорный.
На стороне связи продолжала сохраняться полнейшая тишина. И ее это уже даже нервировало... Споткнулась в темноте, не заметив бордюр. Раздраженно придушенно чертыхнулась, отодвинув от лица телефон. И опустилась на ближайшую парковую скамью, не хватало ещё ногу подвернуть в темноте! И только глубоко выдохнула, когда поняла, что скамья полностью мокрая. И ее платье теперь тоже... влажное. Закрыла глаза в каком-то усталом отчаянии.
И в этот момент она услышала резкий напряженный вдох. Такой шумный, словно бы он действительно не дышал это время, внимательно вслушиваясь в происходящее с ней.
– Маша, что происходит?! – резко спросил, требовательно, как страшный начальник, которым же и был. Но и с такой тревогой...
И... и тут она не выдержала!
Зря он так. Зря. Никогда ее Машей не звал, а ведь сколько было возможностей… Никогда. Сейчас зачем это на свет Божий вытянул?!
Хотя какой свет?! Ночь же...
Мария судороҗно втянула в себя воздух, пытаясь подавить какой-то истеричный и вообще неуместный всхлип – подумаешь, имя! Однако... нет, для нее это бесконечно много значило... И оттого, видимо, никак не удавалось взять себя в руки и вернуть привычную отстраненность их общения. Не выходило рассмеяться в ответ и сказать «ничего, ерунда». Не получалось призвать саму себя к порядку. Α ее же с раннего детства учили, как ведут и не ведут себя интеллигентные люди, сохраняя лицо в любой ситуации. Ничего не показывая. Тем более слабость...
Олега это ещё больше насторожило, судя по всему.
– Дима, сюда. Живо машину! – приказным тоном глухо крикнул он начальнику своей охраны словно бы в сторону от телефона. А потом вновь ей. - Машенька, душа моя... Что случилось? Γде ты? – уже ей, напряженно и хрипло, ошарашив Марию.