Слабые духом и телом – гибли. Сильные – становились еще могутней. От года к году, от века к веку, от колена к колену крепчало, мужало стойкое племя сибиряков; сформировался их характер – неломкий, негнучий, упрямый и сильный; обживалась, хорошела городами да селами неоглядная матушка-Сибирь...
Сибирь двадцатого века – необъятный, мужицкий край. Сытый. Торговый. Богомольный.
Тучные плодородные земли, привольные сенокосы, бескрайние заливные луга. Тайга с несметными запасами отменной древесины, пушнины, дичи, кедрового ореха, ягод, грибов и целебных трав. Сотни тысяч рек, речек, речушек и озер, полных самой разной рыбы; от неповоротливого глупого карася до речного царя осетра-батюшки. По бесконечным голубым артериям Сибири днем и ночью плыли пароходы, караваны барж, бесконечные вереницы плотов.
Трудом, неустанным жарким трудом добывал свой достаток сибирский мужик. Труд его был плодотворен и результативен. «Крестьяне в Сибири... крепостного права не знали. Это – самые сытые крестьяне...» (Ленин).
В 1904 году на каждых двух жителей Тобольской губернии приходилась одна лошадь, а на каждых трех – две коровы. В военном 1916 году каждое хозяйство Тюменского и Ялуторовского уездов в среднем имело 3 лошади и 5,25 коровы. А каждое из 65349 крестьянских хозяйств самого богатого в губернии Ишимского уезда – 3,8 лошади и 7,5 головы крупного рогатого скота. В то же время миллионы российских крестьянских хозяйств были либо безлошадными, ибо обходились одной лошаденкой.
Приняв во внимание социальное неравенство сибирской деревни, легко представить экономический уровень ее наиболее зажиточной верхушки. Трезвые, работящие, предприимчивые крестьяне имели по 10 и более лошадей; по 15, 40 и даже по 100 голов крупного рогатого скота.
Сибирская пшеница славилась на мировом рынке. В 1912 году крестьяне Тобольской губернии собрали более 64 миллионов пудов зерна (в 1987 году, например, на больших посевных площадях, колхозы и совхозы Тюменской области 66,3 миллиона пудов). Сибиряки-крестьяне не ведали нужды, на отхожие промыслы не хаживали, в поденщики не нанимались, прирабатывая деньгу продажей излишков сельхозпродуктов. Только по рассказам стариков внуки и правнуки переселенцев знали о голоде. Без рыбного да мясного пирогов в воскресные и праздничные дни не садились за стол, да и в будни дни постные щи не хлебали. Годами лежала в скирдах необмолоченная пшеница: хозяева выжидали, когда цены на зерно поднимутся до желанного уровня.
В 1914 году на запрос Тюменской городской Управы о запасах зерна на складах, только четыре купца – Текутьев, Жернаков, Колмаков, Плотников – назвали цифру 458259 пудов.