Именно поэтому я еще до обеда сидел неподвижно, дожидаясь, пока края схватятся. Я помню, как оторвал нить мастеру Лорету. Если кто забыл, этот сухонький старичок огненный маг, который решил писать книгу о магии. Я ему еще рассказал, как на самом деле действует магия. Так вот, когда я ему оторвал нить, то восстанавливаться она начала с большой скоростью. Но одно дело оторванная нить и совсем другое располовиненный очаг.
Я вообще, честно говоря, в небольшом недоумении. Получается, что очаг как бы пуст на самом деле. То есть внутри него нет никакого органа, который генерирует магию? Или же он разрушается, когда очаг начинает выворачиваться? Хм, если подумать, то маги ведь, по идее, просто управляют стихиями с помощью своих нитей, но и магию они вроде как излучают. Ведь светятся же их очаги. Значит, внутри очага что-то всё-таки есть. Магия ли это, пока что не совсем понятно.
Не знаю, как у других, но вот в моем коконе-очаге внутри точно что-то есть. Иногда многие знания, – многие печали.
Отпускал я очаг женщины медленно и аккуратно. Нить за нитью, внимательно следя, чтобы края не расходились. На это ушло еще несколько часов. Когда я полностью убрал свои нити, то едва не застонал от того, что всё моё тело буквально моментально дало о себе знать. Заболели глаза, голова, спина, закололи ноги и руки. Я молчу уже о том, что мне жутко хотелось пить и в туалет.
Прикрыв глаза рукой, посидел так с минуту, а потом медленно, жмурясь и морщась, открыл их.
Рядом на стуле сидела Матильда, которая тихо кемарила, склонив голову набок.
– Милорд, – тихо позвал Хан, стоящий около двери. – Как вы?
– Нормально, – просипел я, пытаясь встать.
– Где я?
Я замер. Хан перевёл взгляд с меня на женщину, которая, приподнявшись, со страхом смотрела на него. Матильда тут же встрепенулась. Сначала хотела проверить, как я, но заметив мой кивок, бросилась к женщине, принимаясь что-то ей ворковать.
Дальше я не слушал и не смотрел. Кое-как поднявшись, чуть ли не по стеночке поплёлся туда, где желало быть моё тело больше всего. Потом был самый обильный обед в моей жизни и сон, длившийся почти сутки.
Когда я проснулся, то чувствовал себя так, словно заново родился. Не скрою, я был весьма доволен собой, особенно когда Матильда подтвердила, что женщина в порядке. Единственное, умственно она так и осталась маленькой девочкой. Всё верно, если инициация обычно проходит в юном возрасте, а магия останавливает для мозга время, то неудивительно – для нее этих долгих лет беспамятства не было вообще.
– С этим я ничего поделать не могу, – ответил Матильде, когда она спросила об этом. – Она полностью здорова. Со временем она будет взрослеть, как и обычный человек. Просто представь, что она всё та же десятилетняя… Или сколько ей там было лет во время инициации?