– Ну, я живу с братом – моим менеджером – и Джиной.
– Кто она? – спросила Эванжелина. Солнце плыло за ее плечами, и когда она шла
вот так, а вода находилась позади нее, Эви была похожа на русалку. Видение. Мечту.
Вероятно, у меня было какое-то странное выражение лица, потому что Эванжелина
остановилась и схватила мою руку.
– Пожалуйста, скажи, что у тебя нет девушки.
– У меня ее нет. Джина и я порвали несколько недель назад.
– Но ты живешь с ней?
– Она переспала с моим братом прежде, чем я оставил ее.
– Какого черта? Кассиас, это...
– Хреново?
– Да.
– Я знаю.
– Но теперь между вами все в порядке? – спросила она.
Мы подошли к краю береговой полосы, и здесь никого не было. Впрочем, вообще
ничего, кроме ленивых деревьев и густых кустарников, и так еще далеко вдоль берега.
Я сел на кусок коряги в этой уединенной бухте, и Эванжелина села рядом со мной.
– Не в порядке, это точно. Все запутанно. Как разорвать связи с единственными
людьми, которые у тебя есть?
Эванжелина рассмеялась. Грустно.
– Если бы знала... давно бы это сделала.
61
– Твой отец?
– Он просто хочет, что бы я была... меньшим, чем я являюсь, и одновременно с тем
много большим. Я просто гадаю смогу ли совмещать это. Если бы, вместо этого, я могла
быть самой собой.
– Ох, детка, ты говоришь на моем языке.
Эви покачала головой.
– Нет, ты можешь быть музыкантом, но твоим языком все еще остаются слова.
– А твоим?
– Игра на пианино – единственное, где я чувствую себя собой. Я люблю игру, да,
это глубоко в моей душе... Но я начинала играть для мамы, и теперь просто чувствую себя
так, словно этим отец сможет меня контролировать.
– Довольно тяжелые темы для первого свидания, – поддразнил я ее, обнимая. Кожа
Эви была такой мягкой, и я обхватил ладонью нежную щеку.
Я держал ее в своих руках, а потом и Эви обняла меня, и несмотря на то, что это не
должно было иметь смысла, все было не так. Потому что Эванжелина невероятно
драгоценная девочка, а я чертов дурак. Но я хотел ее. Нуждался в ней.
Однако я знал, что не заслуживал Эванжелину.
– Хочу услышать, как ты играешь, – произнес я.
– Я хочу бросить Джульярд, – призналась Эви, ее губы были в дюйме от моих. – Я
перестала играть после смерти мамы. Я ненавижу его. Он холодный и угнетающий,
совсем не на моей скорости. Я не такая амбициозная, как другие студенты. И знаю, что не
должна все это вываливать на тебя – ты ведь незнакомец. Но, может, именно поэтому я
чувствую себя с тобой в такой безопасности?
– Я не безопасный. И тебе это известно, Эванжелина. Ты ведь погуглила все дерьмо