— Здравствуй, Кенна. — Он ласково взял ее за подбородок, и она подняла глаза. — Прекрасно выглядишь.
— Спасибо, Мастер Гриффин, — сказала она, расцветая от его похвалы.
Черт, он тоже хорошо выглядел в черной рубашке с закатанными до локтей рукавами.
Он представил ее остальным, включая Мастера Лео, Дома, которого она не знала, и наконец сказал:
— Джентльмены, Мия, прошу нас извинить.
Он слез со стула, взял ее за здоровую руку и повел через главный зал клуба.
Сегодня было не так многолюдно, как вечером в пятницу, но толпа была достаточная и было чем порадовать чувства. Возле одной группы диванчиков обнаженный сабмиссив стоял на коленях перед своей Госпожой, уткнувшись лицом в ее бедро, а она гладила его волосы. На андреевском кресте Дом с суровым лицом проводил демонстрацию с плетью. Это Кенна никогда не хотела пробовать. И на возвышении в алтарной части, где Кенна впервые увидела Мастера Гриффина позавчера вечером, саба умоляла о разрешении слезть с вибрирующей секс-машины Sybian, а ее Дом давил ей на плечи и приказывал кончить.
Кенна задрожала.
— Нравится, что видишь, маленькая? — спросил Мастер Гриффин, как обычно, внимательно наблюдая за ней.
— Да, сэр, — улыбнулась она.
Он метнул взгляд на сцену, потом обратно на ее и поднял бровь.
— Принято к сведению.
Они завернули за угол, где когда-то был церковный неф, и Гриффин прижал Кенну к каменной стене.
— Мне уж точно нравится то, что я вижу, Кенна. — Он провел пальцами по тонкой ткани ее платья, по груди, животу, верхней части бедра. — В этом нет необходимости, но я горжусь тобой за то, что ты надела что-то, что показывает твой протез. Я боялся, что прошлым вечером ты пыталась его спрятать, а в этом нет абсолютно никакой необходимости.
— Спасибо, сэр, — сказала Кенна, поглядывая на него из-под ресниц. — Ваша реакция... — Она остановила себя, но знала, что он ни за что не даст ей уклониться от ответа. Сказала «а»... — Вы единственный, чья реакция меня волновала.
— М-м-м, — сказал он, наклонившись к ней. — Какие сладкие слова.
Его губы нашли ее, сначала нежно, потом сильнее и требовательнее. Она подняла руки, чтобы обнять его, но засомневалась. Он не говорил, что...
— Боже, прикоснись ко мне, Кенна, — прорычал Гриффин, не прерывая поцелуя.
Она обвила его плечи обеими руками и запустила пальцы здоровой руки прямиком в его волосы, зарывшись в густые шелковистые пряди именно так, как ему нравилось. Ей тоже нравилось, как ее прикосновение способно вырывать из его горла такие восхитительно-мучительные звуки. Поцелуй был опьяняющим, обжигающее медленное скольжение языков и посасывание губ, и его одного оказалось достаточно, чтобы Кенна намокла.