Она так привыкла снимать протез, что уже проделывала это, почти не задумываясь. Она освободила силиконовую манжету, вытащила конечность и подключила к зарядному устройству, потом сняла защитный рукав и очистила его для использования на следующий день, после чего забралась в кровать.
Спустя несколько часов она все еще не спала, таращась в темный потолок над головой, всевозможные призраки никак не давали заснуть.
Сегодня худшим призраком была фантомная боль. Предплечье и кисть болели, несмотря на то, что их не было. Казалось, что эту боль можно унять, просто помассировав мышцы и суставы. Иногда она ощущалась, как зуд, который не почесать, или покалывание, которое никак не пройдет.
Но были и другие призраки. «Кончай ныть». Голос Джорджии. Одна из ее любимых фразочек, когда кто-нибудь начинал жаловаться. Кенна полагала, что представлять, как ее лучшая подруга хочет пнуть ее за жалость к себе, лучше, чем вспоминать ее крики, когда взорвалось то устройство.
Вздохнув, Кенна села и включила свет. Ее взгляд сразу упал на протез, лежащий на прикроватной тумбочке и подключенный к зарядному устройству. Ей пришлось найти способ стать большим чем то, что с ней произошло, большим чем то, что она потеряла. Если бы она только могла перестать думать об этом, то, может быть, сумела бы избавиться от боли, горя и вины.
«Хватит анализировать, Кенна. Перестань думать. Просто чувствуй, что я делаю».
Кенна ахнула.
Откуда взялся этот голос и эти слова? Ее окатило жаром, фантомное ощущение другого толка. Ощущение из далекого, пропитанного желанием момента, вызванное мужчиной, с которым она не разговаривала несколько лет.
Гриффин Хадсон.
Ее любовник. Ее доминант. Но не Мастер. Он не захотел объявить ее своей навсегда.
Она влюбилась в Гриффина, а когда наконец призналась ему, все закончилось самым неловким разговором, который в основном сводился к тому, что он не заинтересован в серьезных отношениях. Он не был груб, просто честен, но все равно этот разговор заставил Кенну все переосмыслить. Потому что с Гриффином ничего не вышло, а работа помощником юриста оставила ее абсолютно уверенной в том, что она не хочет поступать в юридический вуз, чего очень сильно хотели ее родители.
Ей нужно было что-то более значимое, глубокое, что-то настоящее. Она нуждалась в переменах.
В переменах, которые привели ее к призванию, которого она не осознавала, пока не приняла решение и не стала морским пехотинцем. Кенна не сообщила Гриффину. Не видела в этом смысла. Она просто записалась в армию. И никогда ни на секунду не сожалела об этом — и до сих пор не жалеет. Быть морским пехотинцем, может, изнурительно и изматывающе, но слова товарищество, миссия и служба задели в ее душе какие-то струны, о существовании которых она никогда не подозревала. Она еще долгое время горевала по потере Гриффина, но служба в морской пехоте словно осветила всю ее жизнь.