— Ри, — снова услышала я.
Мне хотелось сказать: "Успокойся, мой хороший! Я с тобой. Я никуда от тебя не уйду. Я не брошу тебя!". Я почувствовала, как по моей щеке скатилась слеза.
— Не плачь, родная, — услышала я и почувстввала, как меня обнимают и целуют. — Не бойся, маленькая, я что-нибудь придумаю. Я не потеряю тебя!
Я верю Рэн. Верю, но нет сил… Нет сил открыть глаза, нет сил быть в сознании, поэтому я уплываю в блаженную темноту. Снова вынурнуть заставляет посторонний голос:
— Ее уже не спасти, Ваше Величество. То что не забрал Бог, вытянули дети.
— Дети? — хрипло переспросил Рэн.
От его голоса у меня все оборвалось. Полностью, абсолютно сломленный.
— Да, вы не знали?
Потом снова темнота и фраза:
— Мы можем продлить ее жизнь максимум на месяц, если удалим их из ее тела.
Поняла, что они говорят о моих малышах. Нет! Не позволю!
— Что скажите, Ваше Величество?
— Нет, — выдохнула из последних сил я. — Рэн, нет.
— Маленькая, ты умираешь, вдруг тогда ты сможешь выжить, — прошептал у самого уха муж.
Я не позвлю убивать моих детей! Нет! Вдруг я и без этого выживу, тогда я не прощу ни себе, ни ему, что мы убили их.
— Нет, — снова я, — пожалуйста.
— Ваше Величество?
Услышала тяжелый вздох. Затем почувствовала ласковое прикосновение к виску и поцелуй.
— Нет, — резко ответил он, а затем:
— Вон.
Снова нежный поцелуй:
— Что же ты делаешь, маленькая?
Меня крепче обняли.
— Я не смогу без тебя.
— Я… не… уйду… — выговорила я с трудом.
Затем, сделав невероятное усилие, открыла глаза и увидела над собой осунувшееся лицо Рэна. Превозмогая ужасающую слабость, подняла руку и коснулась его щеки.
— Не… уйду… родной.
Но глаза закрывались, а рука стала безвольно опадать. Рэн поймал ее и снова прижал к щеке.
— Ри, нет!
Голова Рэна прижалась к моей. А потом сдавленное.
— Я люблю тебя, Ри.
— Я… тоже… — из последних сил выдохнула я.
А потом на меня стало накатывать безразличие. Все вокруг начало становиться неважным, впереди было что-то к чему мне нужно было идти.
— Ри-и-и… — услышала я почти животный рев.
Лихорадочные объятия, похожие на тиски и… все…
* * *
Уже мертвое тело, которое держал на руках император стало меняться. Цвет волос каждую секунду становился все светлее, лицу возвращалась детская округлость, исчезали подкожные мускулы. В одну минуту из женственного, развитого оно стало девичьим. Все в жизни возвращается на круги своя. Тело Аринэлии приняло прежнюю форму, до того, как в него вселилась Виктория.
Император, с закрытыми глазами из которых текли редкие слезы, не отпуская тело, качался назад-вперед, как маятник.