Пленницу бравого дозорного я увидел сразу. Сначала только силуэт, на фоне которого тлел уголек сигареты. И глаза – то ли отражавшие скупой свет маленьких зарешеченных окон, то ли сами по себе поблескивающие в темноте зеленоватыми огоньками. Я не спешил уходить в Сумрак – обостренное зрение перевертыша и так позволяло разглядеть достаточно. Женщина. Молодая. Во всяком случае – физически. Невысокая, изящная, но при этом крепко сложенная. В расслабленной позе – девушка сидела на узком лежаке за решеткой, скрестив ноги по-турецки, спиной к стене – угадывалась сила. Не угловатость работницы склада или дворничихи, не раздавшиеся плечи пловчихи и даже не вылепленное в погоне за фальшивыми идеалами тело частой посетительницы фитнес-центров. Просто приятная глазу аккуратная мускулатура, которую природа дарит одной женщине из нескольких тысяч.
– Насмотрелся? – произнесла пленница.
Голос у нее оказался под стать внешности. Негромкий, мягкий, но что-то в нем сразу пробирало до костей. От него даже прутья разделявшей нас решетки мелко завибрировали. Почему она вообще заперта здесь? Все, что Иван успел мне рассказать, и до этого звучало нелепо и беспомощно, а теперь и вовсе начало казаться бредом сумасшедшего. В одном я был уверен точно: к исчезновению детей девушка в клетке никак не причастна. И если бестолковый шеф местного Дозора этого не понимает, я могу и сам принять решение…
– Саша.
…как старший из присутствующих по возрасту и уровню Силы. Приказать оформить освобождение – или как оно правильно называется?..
– Саша!
Хотя зачем возиться с чертовыми бумажками? Я же Иной, в конце концов. Маг-перевертыш. Что мне какая-то ветхая решетка? Немного потянуть вот здесь, и дверка откроется…
– Волк! – рявкнул Иван, хватая меня за локоть.
Я пришел в себя от внезапно вспыхнувшего в помещении света и несколько секунд бестолково пялился на железный прут, основательно выгнутый наружу моей собственной ладонью. Морок рассеялся.
– Ого, а ты крепкий, – усмехнулась девушка. – Саша-Волк. Приятно познакомиться. Я Алена. С вашего позволения, мужчины… Глазкам больно.
Она лениво подняла руку, и лампы в камере погасли. Иван несколько раз безуспешно щелкнул выключателем и тихо выругался. Лицо Алены вновь скрывал полумрак камеры, но я уже успел запомнить его до мелочей. Ни огромных глаз, ни длиннющих ресниц, ни голливудской улыбки – ничего такого. Правильные некрупные черты. Крохотный шрам над верхней губой, пара родинок – казалось бы, незначительные детали совершенно обычного лица… хотя обычные лица не врезаются в память за пару секунд. Я отступил на шаг и нырнул в Сумрак. Та же темная камера, та же решетка – только серая, словно на выцветшей за долгие годы старой фотографии. А за ней?