Каково это: узнать, что твоя семья изначально была не более, чем игрой для избалованной стервы? Что эта стерва выставляла тебя полным посмешищем в глазах остальных? Что она, равнодушно наплевав на все клятвы, зажималась с другим мужиком. И узнать не просто так, а от первых лиц, с подробностями, со спецэффектами.
Боже, это не нож в спину! Нет! Это атомная бомба в душу. Нервно-паралитический газ. Иприт, времен Первой Мировой.
Такого безумия и врагу не пожелаешь, а я умудрилась утопить в этом аду самого дорого человека на свете.
Душа рвется к нему каждую секунду, каждый миг. Хочется услышать его голос, увидеть, обнять, уткнувшись носом в шею, заснуть в любимых объятых. К нему хочу и ничего больше в этой жизни не надо.
Очередное утро. Пятое или десятое с того момента, как Артем ушел. Не знаю, мне все равно. Серый поток, из которого нет сил вынырнуть, остановиться, вздохнуть. Дрейфую, с каждым днем все больше погружаясь в пучину депрессии.
Как робот поднимаюсь, умываюсь, иду на кухню. В холодильнике пусто, даже пельменей нет. Я слишком долго сидела дома, с задернутыми шторами, спрятавшись от всего мира. Понимаю, что так дальше не может продолжаться, но снова плевать.
Делаю кофе, сладкий. Нахожу в закромах шкафа старое жесткое печенье. Вот и весь мой завтрак. А мне большего и не надо, все равно ничего не влезает, желудок сжимается, протестуя против пищи.
Наплевать. Вливаю в себя кофе, механически пережевываю печенье и замираю, услыхав звук отпирающейся двери.
Сердце делает кульбит в груди, и робкая надежда заставляет поднять взгляд.
Неужели пришел? Вернулся?
Не дыша, смотрю на дверной прoем, ожидая появления Зорина. И снова разбиваюсь вдребезги, когда на пороге возникает Лось.
На мгновение ожившая душа, снова гаснет, покрываясь черной ледяной коркой. Дура. Не вернется он. Никогда.
Опять пью кофе, не глядя на амбала , стоящего в дверях.
Он меня не интересует. Его здесь нет. Он не имеет значения. Ничто больше не имеет значения.
– Алексей Аңдреевич, хочет тебя видеть, - без единой эмоции произносит Дима.
– Вот она я. Пусть приезжает и смотрит.
Взяв кружку,иду к окну. После того, как надежда на миг озарила сердце, снова становится тяжело дышать. Хочу остаться одна, но отцовский телохранитель по-прежнему тут,и уходить не собирается:
– Он хочет видеть тебя немедленно.
— Ничем не могу помочь, - голос механический, не живой, - я никуда не поеду.
Минутное молчание, после чего раздается спокойное:
– У меня распоряжение тебя доставить домой. Хочешь того или нет.