– А куда ж я от тебя денусь! Как нас тогда судьба в трактире свела, так грех теперь и разлучаться. Конечно, полечу.
– Тогда и я полечу. А-то Марик в Москве по театрам ходит, а я тут звезды между стогами считаю. Это несправедливо! – заявила красавица Жанна.
– Ну вот и славненько. Там дворец огромный – места всем хватит.
* * *
На следующее утро позавтракали наспех и в самолёт. Летели против солнца. Чтобы не слепило глаза пассажирам, задёрнули шторку за кабиной.
Лететь было легко. Железная дорога под нами сначала довела до Твери, а потом и до Москвы. Ходынское поле было ровнёхонькое и подходы открытые. Сверху я показал Зинуле Петровский дворец, а за ним большой Петровский парк с аллеями:
– Вот здесь и будем жить. И тут уж ты будешь полновластной хозяйкой!
После посадки Жанна и Валера вышли какие-то раскрасневшиеся. Заднее сиденье в Орлане было разложено и от обоих попахивало коньяком.
– Это где же вы успели разжиться?
– Так Жанночка с собой бутылочку прихватила, для храбрости!
А я лишь пропел про себя знакомую песенку: «Стюардесса по имени Жанна, исполняет в полёте желанья…»
Генерал-губернатора Москвы дядю Серёжу я загодя оповестил телеграммой и он встречал нас на двух «Чайках».
– Порадовал ты меня, племяш! Получил я от государя письмо, так он меня благодарит так, будто это я в Москве новый аэроклуб открываю.
– Дядя Сережа! Скоро 18 августа. День Воздушного флота. Нам на днях ещё два самолёта подгонят и мы устроим показательные полеты над Москвой. И будем листовки сбрасывать с приглашением записываться в аэроклуб. Так предоставь типографию, чтобы их напечатать.
– Да не вопрос. Хоть все типографии забирай.
– Вот и ладненько. А сейчас показывай где нам жить, убогим и бездомным.
* * *
Дворец конечно поражал своей роскошью. Во всём чувствовалась основательность Петра Великого. А уж мажордом выглядел не меньше, как фельдмаршал – Зинуля аж оробела вначале. Прислуга была вышколена до автоматизма – ни одного звука или лишнего движения. Спальня была огромной. Из ванной комнаты меня окликнула Зинуля:
– Андрюш! А здесь тоже есть краники-фонтаники!
Я лишь успел подумать: «Опять попал!»
* * *
Через несколько дней прибыл на поезде и Патрикеев со всей бригадой.
Расположились они шикарно – по бокам-то от дворца масса служебных помещений. Лёха пришел доложиться Зинаиде Павловне об благоустройстве, да не вовремя. Как раз в тот момент, когда мажордом отчитывал Зину о поведении во дворце. На следующий день он заявился ко мне весь в слезах.
– Меня вчера ваши морячки выпороли!
– Как так выпороли? Что, подвесили за ноги к потолку и медными бляхами на ремнях забили до полусмерти?