Появление Государя даже не сразу и заметили. Но потом спохватились и всё пошло по протоколу. Зачитали Указ о производстве в чин корнетов, Ники их поздравил, поурякали и перешли в банкетный зал. Там посыпались тосты. Несколько раз исполнили нашу юнкерскую песню: – «Съёмки примерные, съёмки глазомерные, вы научили нас женщин любить! Лейсь песнь моя, любимая, буль-буль-буль бутылочка казённого вина!»
Все уже были в лёгком подпитии, но последний куплет исполняли стоя: –
Грянем УРА!!! – лихие юнкера,
За матушку Россию и за русского ЦАРЯ!!!
Вот от этого «Ура», даже висюльки с хрустальных люстр чуть не осыпались.
Потом был бал. Я и приблизиться-то к Зинуле не мог. Все вальсы и мазурки были уже расписаны корнетами наперёд. Ко мне подошли несколько моих приятелей и поинтересовались, как записаться в аэроклуб «Гамаюн»? Аверьянов, Матвеев, Посохин, Вдовин, Ламин, Сиченко, Павлов, Голубцов – всех их я хорошо знал и был бы рад продолжить службу вместе.
Я сообщил им, что в этом году аэроклуб уже закрыт, но с Нового года они могут обратиться к полковнику Волкову и начать занятия по воскресеньям. Обязательных требований только два. Отличное зрение и запрет на курение. У каждого ещё есть время избавиться от этой пагубной привычки. Тут к нам подошел Государь и посетовал:
– Сманиваешь к себе молодых офицеров?
– А как же иначе то? Летать-то я их научу за одно лето, а тайну слова приказ, назначенье границ, смысл атаки и верность присяге они должны уже знать! «Пилотом можешь ты не быть, летать научим всё равно, но офицером быть обязан!» Ну вот как-то так!
Государь саркастически хмыкнул и отошёл. Бал продолжался и Зинуля была в центре внимания молодых офицеров. А их подруги в своих бледно-розовых кринолинах и смотрелись весьма бледненько. Были среди них и бывшие Зинины одноклассницы. Они дружно приглашали её в Павловский институт благородных девиц на Новогодний бал. На что она жеманно отвечала:
– Право и не знаю, душечки! Мы с Великим князем Андрюшей Новый год где-нибудь в Европе отмечать будем, а Широку масленницу уже в Америке!
Не хочу говорить, что при этом выражали лица её бывших подружек.
Даже дома после бала Зина всё никак не хотела снимать платье – ей хотелось танцевать. Вполне нормальное желание для девушки в 16 лет, но не для меня в мои почти что 70 по сознанию.
На следующий день Чубчик привёз Леонида Ивановича Гаранчука.
– Присаживайтесь, Леонид Иванович! И давайте без чинов. Я гораздо моложе Вас и потому можете сразу говорить мне ты. Махнём по 50 грамм за знакомство?
– Нет, нет, нет, ну никак не могу отказаться – наливай!