— Помолись, чтобы лошади нашли реку, — сказал сэр Гавейн.
— Я уверена, что нашли. Они достаточно быстрые животные и наверняка смогли обогнать пламя. А ещё они умны, чтобы избежать его.
Им ничего не оставалось, кроме как устроиться на ночь здесь же. Однако постель промокла, и, хотя девушка позволила фонтану иссякнуть, когда он затушил огонь, на месте ночлега образовалась грязная лужа.
— Ты не можешь на этом спать, — галантно сказал сэр Гавейн. — Я лягу на землю, а ты используешь в качестве постели меня.
— Нельзя. Тогда мы будем касаться друг друга.
— Полностью одетые. Этого должно хватить, чтобы удержать нас от грязных помыслов.
— Лучше спать отдельно. Я переживу ночь в грязи.
— Мне это не нравится. Разреши мне сделать это для тебя, Рена. Ты мне очень дорога.
— А вы дороги мне. Поэтому нам и следует спать отдельно друг от друга.
— Твоё задание заключается в том, чтобы меня соблазнить, а ты всячески этому противишься.
— Да. Я хочу, чтобы Грааль достался вам.
— Хотя при этом ты наживёшь врага в лице ле Фэй.
Она улыбнулась:
— Какая ирония!
— Если я прикоснусь к тебе, ты меня не отвергнешь.
— Я не могу. Я страстно желаю вас, хотя цена этого слишком высока.
— Твоя робость так же привлекательна, как и твоё тело.
— О, это ужасно! Я искушаю вас даже тогда, когда пытаюсь пощадить.
— Игра проиграна. Я должен обладать тобой, и пусть для меня разверзнется ад. Только твой отказ может меня остановить, потому что я не способен овладеть девой против её воли.
— Я не могу тебе отказать. Оставайся чистым, — слова казались противоречием, но оба знали, что она имела в виду.
— Я человек, которым в равной мере владеют желания и реальность. Ты стала важнее для меня, чем Грааль.
— Не говори так!
— Ты существуешь. А огненная чаша — лишь видение, — и он сорвал с себя одежду.
Керена знала, что ей не следовало делать это, но она не могла противостоять возросшему желанию. Мгновение — и она тоже оказалась обнажена.
Они стояли, глядя друг на друга, совсем близко, оба нагие. Её тело содрогалось от желания; его плоть свирепствовала им. Страсть охватила их, словно невидимое пламя. Затем они слились в одно целое, обнимая друг друга, целуя, гладя, вожделея всё более тесного контакта. И, поскользнувшись, упали в грязь.
Это не имело значения. Он был на ней и в ней, и она была на нём и вокруг него, и они пылко целовались сквозь потёки грязи, которая быстро укрыла их. Всё вместе выглядело потрясающе.
Остаток ночи они провели в объятиях друг друга, занимаясь любовью бессчётное количество раз. Их страсть была бесконечной.
Утром степной огонь выгорел полностью, лошади вернулись, а путники были неузнаваемы под толстым слоем грязи.