Элина поднялась и, как все остальные, стала ползать на коленках, копаясь в траве. С каждым найденным грибом она прибегала к Димке:
— Этот?
— Не-не, — отмахивался Димка, — Это фигня. Полезный гриб он совсем другой. У него ножка достаточно крепенькая, хоть и тонкая, и шляпка похожа на шлем. Ну вот посмотри…
Он добывал из травы очередной грибок. Элина смотрела на него и уходила ползать дальше. В итоге набрала она мало, чуть больше пятидесяти штук, что для «продвинутого торчка» составляло количество необходимое для одного приема. Другие собрали куда больше, целые пакеты! Должно быть, заготовки на зиму собирались делать…
Вечерело, когда решено было оставить работу и наконец заняться тем, ради чего предпринято было столь многотрудное путешествие.
Элина смотрела, как поганковидные грибы исчезают в жадных ртах и никак не решалась есть эту гадость… «Помру! — думала она, — Буду долго мучится, а потом помру!» Но в конце концов рискнуть пришлось. Когда-то она и ЛСД пробовать боялась… Вот дурочка-то.
Конечно, возможности грибов сильно ее разочаровали. Да, мир преобразился, наполнился новыми красками и звуками, наконец-то, после долгих дней уныния, серости и тоскливой бессмысленности, после слез и ужаса. Бедный подмосковный лес превратился в загадочные сырые джунгли, где ожили каждая травинка, каждый листик, готовясь поделиться какой-то своей сокровенной тайной о смысле бытия. Все разбрелись по округе и Элина тоже пошла в лес в одиночестве, ей было хорошо, было тепло и уютно, и даже слегка сжималось солнечное сплетение, в предчувствии чего-то, что вот-вот должно было произойти… Ничего не произошло, ничего из того, на что она надеялась, к чему привыкла, принимая ЛСД. Наверное, «грибной бог» рассердился на нее за привередливость, потому что тот час же, как она об этом подумала волшебство леса стало пропадать, он стал темным и мрачным и каким-то зловещим. Он больше не был ей другом. Элина попыталась найти дорогу на поле и в конце концов нашла ее, не так уж далеко она забралась. Она вытащила из Димкиных вещей спальник, забралась в него и уснула. Уже утром Димка потеснил ее, что, конечно, было неприятно, но ничего не поделаешь — это ведь был его спальник…
Нет, разумеется, Элина не превратилась в растение и периодически, в моменты трезвости ума размышляла над тем, как это она дошла до жизни такой, и что бы ей предпринять во спасение. Она даже хотела идти лечиться и собиралась почти серьезно… До тех пор, пока не становилось слишком плохо и тогда думать можно было только о том, как бы уколоться. Или не становилось слишком хорошо, и тогда она думала: «Да пропади оно все! Стоит ли жить без этого? Как я буду жить? Зачем я буду жить?»