В воздухе рядом с ведьмой парило нечто вроде металлического браслета с когтями - точной копией когтей Миори. Сомнений в том, кто убил князя, не оставалось.
В этот миг не было даже ярости. Миори доверяла госпоже, считала ее подругой - и спасительницей! Ведь именно Орсория вернула ее с того света, подарила новую жизнь и счастье, о котором Миори только мечтала.
Однако теперь все представлялось совсем иначе.
- Ты с самого начала задумала это... В день, когда ты сделала меня его телохранительницей, ты уже знала, что подставишь меня!
- Это был мой единственный вариант, - кивнула Орсория. - В конце концов, у тебя передо мной был должок. Я потратила немало сил, помогая тем наемникам пробраться во дворец незамеченными. Они почти добрались до Редрика, и только твоя нелепая смелость помешала им.
- Тех убийц тоже послала ты?!
- Их и многих других. С тех пор, как я укрепилась в решении убить Редрика, я много способов перепробовала. Но избавиться от него чужими руками не получалось, а избавиться от него сама я до поры до времени не могла. Мне требовалось надежное прикрытие. Ведь народ не принял бы княгиню-братоубийцу! Теперь же я выйду к ним мученицей, потерявшей брата из-за чудовища.
А ведь все верно... Детей у Редрика не было, и это делало его сестру единственной наследницей.
- Как ты могла... разве ты не любила его?!
Предательство казалось безжалостным и хладнокровным, пока Миори не заметила слезы, блестевшие на глазах госпожи. Орсория не позволяла им пролиться, она была слишком сильна для этого. Но и полностью отстраниться от собственной боли она не могла.
- Ты любила... - пораженно прошептала Миори. - Но убила его, несмотря на это...
- Потому что для меня и Редрика не было иного выхода. Он никогда не позволил бы мне возглавить княжество добровольно. А если бы я попробовала забрать власть силой, заточив его в темницу, у него нашлись бы сторонники, способные на вооруженный переворот. Другое дело - если он мертв... Наше княжество гибнет, милая. От этого можно отстраниться, закрыть глаза, но не убежать.
Миори невольно вспомнила свой разговор с Редриком о власти. Он и сам понимал, что не годится на роль правителя. Но он был слишком горд, чтобы подчиниться гласу рассудка. Ему с детства твердили, что его сестра править не должна. Он бы не принял другую истину.
- Все время своего правления мой брат принимал неверные решения, - продолжила Орсория. - Он даже не знал об этом! Правильнее будет сказать, что за него решали другие. Ему не было дела до того, что происходит, и советники быстро поняли это. Продажность, ложь, помощь друзьям - все это разрасталось, как болезнь, поразившая нас изнутри. Многие деревни в плачевном состоянии, в городах витают мятежные настроения. Мы недалеки от гражданской войны! В южных провинциях уже были случаи чумы, но княжеский дом не сделал ничего, чтобы взять ситуацию под контроль. Ошибки моего брата были подобны трещинам на зеркале: чем больше их становилось, тем меньше стоило зеркало.