Сквозь сон было слышно, как радионяня забулькала, а потом разразилась громким плачем. Маргарита покорно, не открывая глаз, подняла голову от подушки, нашаривая халат. Виктор протянул руку и придержал жену за плечо.
— Спи. Я сам схожу.
Получено: самоотверженность + 1.
Наклонившись, чмокнул её в щеку и сбросил ноги с кровати. Жена что-то сонно спросила.
— Ничего. — наугад ответил Виктор. — Мне всё равно надо вставать.
И вышел из спальни.
Получено: Самодисциплина +1.
Первым делом он проверил подгузник: не так хорошо, как хотелось бы, но и не смертельно. Виктор поставил бутылочку с готовой смесью в разогреватель, и взял Ирму на руки.
Прошло не так уж много времени с тех пор, как он научился делать это без опаски. Хрупкое запеленутое тельце с горячим пушистым затылком. Сначала оно пахло странно и непонятно, как чужой, подобранный на улице щенок. Но сейчас, по прошествии двух с лишним месяцев, Виктор привык к этому теплому, чуть кисловатому, уже родному запаху, и не видел своей жизни без него.
Ирма, почувствовав руки, успокоилась и уставилась ему в лицо чуть мутноватым, но пугающе осмысленным взглядом.
— Сейчас, сейчас… — приговаривал Виктор в такт шагам, тихонько укачивая дочь. — Подогреем молочко… Гули-гули — гули…
Получено: кормление ребенка +1.
Всякий раз, разговаривая с младенцем, чувствовал себя полным идиотом, но ничего не мог поделать: слова шли сами, независимо от разума. В такие моменты включался глубинный, вшитый в генетическую память, инстинкт. «Мой ребенок!» «Я должен его защитить, сделать так, чтобы ему было хорошо!»
Наевшись, Ирма вновь уснула, и Виктор отнес её в колыбельку.
Дочка не была ни долгожданной, ни желанной. Просто так получилось. Прожив в браке пятнадцать лет, Виктор никогда не любил жену. Маргарита, первая красавица на курсе, после свадьбы быстро располнела, пристрастившись к шоколадным конфетам и мыльным операм, стала скучной и неинтересной. Он уже подумывал о разводе, но тут…
— Это карма, отец. — сказал Борька Ворошилов, лучший друг еще с тех пор, когда они оба были сопляками, только мечтавшими увидеть голые титьки… — Это карма. — Значит, не зря ты отбил Марго у этого… как его… ну, учился еще курсом старше. А у них, между прочим, настоящая любовь была, это все знали! Но тебя, лоботряса, занозило, что самая красивая девка — и вздыхает не по тебе. Теперь расплачивайся.
И поначалу он так и считал: дочка — это расплата. Крест, который он должен тащить до конца жизни. Нелюбимая жена и нежеланная дочь… Но Ирма, не прикладывая никаких усилий, а напротив, всячески отравляя жизнь младенческими капризами, сумела оставить в его сердце следы своих крошечных пухлых ладошек.