— Спутниковой связи нет, — поясняет мне Соня, — но сообщение возможно и таким образом тоже.
— Да, говорит, что она хирург, — объясняет женщина кому-то на другом конце линии. — Хорошо, я сейчас же пришлю ее наверх!
После того, как кладет трубку, она, наморщив лоб, смотрит на меня:
— Вы, наверняка, измотаны побегом, но в больнице сейчас чрезвычайная ситуация и может понадобиться любая помощь.
Джулиус!
— Без проблем, куда мне идти? — Мой пульс ускоряется.
— На пятый этаж.
Соня тянет меня за собой и говорит: «Я провожу ее!», хотя едва может дождаться встречи с семьей! Она такой замечательный человек.
* * *
Наступает утро. После разговора с мэром Форстером, который оказал мне радушный прием в Резуре, я могу посетить Джекса в тюрьме. Соня снова показывает мне дорогу. За руку она ведет своего шестилетнего сына Ноэля. Он бойкий парнишка с веснушками на носу и у него такие же черные волосы, как у его матери. По-видимому, отца у него нет. Интересно, он умер или они с Соней просто расстались? Я не осмеливаюсь спросить об этом, опасаясь разбередить старую рану.
Мы едем в наклонном лифте на подвальный этаж, где стоит надзиратель и наблюдает за длинным, пустым коридором. Из лифта я выхожу одна, Соня и Ноэль возвращаются наверх.
Я показываю мужчине разрешение на посещение, выданное мэром, после чего он приглашает следовать за ним. Я рада, что мэр Форстер добродушный человек. Он — крупный мужчина лет сорока пяти, — моложе, чем я думала, — принявший меня и повстанцев немного настороженно, но доброжелательно. Жителям Резура он тоже нравится. Хотя жизнь тяжелая, здесь царит справедливость, и каждый может делать, что он хочет, пока это никому не вредит. Каждый выполняет важную работу, получает достаточно еды и крышу над головой. Поскольку место в пирамиде ограничено, вокруг нее выстроили новые дома. Каждый помогает на благо сообщества. Конечно, и здесь есть те, кто не хочет следовать правилам, и такие попадают в тюрьму. По крайней мере, город чистый. Надсмотрщик ведет меня к металлической двери и открывает окошко в ней.
— У вас пять минут, — говорит он и исчезает.
— Сэм! — Джекс уже стоит у решетчатого окошка и улыбается мне. — Как ты?
Я тяжело сглатываю. Джекс выглядит здоровым, ясно, что его не мучили. Он небрит, глаза блестят.
— У меня всё хорошо. Ты как?
— Могло быть и лучше, но, по крайней мере, я смог по-настоящему выспаться. — Он понижает голос: — Здесь так одиноко.
Я судорожно вздыхаю и просовываю пальцы между прутьями решетки.
— Мне тоже тебя не хватает.
Он прижимает мои пальцы к своей покрытой щетиной щеке.