– Разумеется. – Жоакин откашлялся. Ему сложно было говорить с этой странной женщиной, и он не знал, как приступить к главной части переговоров. – Думаю, вам уже известно о некоей… ситуации между нашими торговыми компаниями?
– Я бы не занимала свой пост, если бы не умела получать такую информацию.
– И что вы думаете по этому поводу? – он решился спросить напрямик. – Можно ли это исправить?
– С легкостью, – ответила Данаи, сделав большой глоток. Капли пурпурного вина задержались на ее губах, и она собрала их кончиком языка. – Если бы не одна маленькая деталь. Мне доложили, что в этом году мы лишимся больших партий вашего товара, а именно даров холодного моря…
Жоакин был готов к такому повороту беседы, а потому почувствовал себя увереннее:
– У меня есть для вас деловое предложение, которое не только может покрыть все убытки, но даже принести большую прибыль обоим государствам.
– Да?..
– Во-первых, хочу представить вам нового начальника таможенной службы, Борислава Милошевича. Именно с ним впредь будут иметь дело ваши купцы. Во-вторых, я предлагаю наш лес. Для кораблей и дирижаблей. Большие партии по государственной цене, которая значительно ниже, чем у частных поставщиков.
Ее изогнутые брови взметнулись, а в глазах загорелся огонек азарта.
– Продолжайте, герр президент, – протянула Данаи из Кносса. – Я весьма, весьма заинтригована.
***
Леопольд разминал пальцы, сустав за суставом. Было видно, что он собирается с мыслями и готов поделиться ими. Жоакин тоже был расположен к беседе, но ждал, что друг выскажется первым. Крытый паромобиль подскочил на очередном камне, подкинув пассажиров над сиденьями.
– Считаешь, это действительно сработает? – спросил Леопольд.
– Ты это о Бориславе или о торговле лесом?
– Даже не знаю… Раньше государи продавали свои земли или жаловали их, а теперь ты забираешь обратно. Круг замыкается.
Жоакин раздраженно сдвинул брови.
– Не забираю, а выкупаю. Им нужны деньги, они их получают. И то согласятся не все, а только самые отчаявшиеся. Никто никого не принуждает отдавать последнее.
– И все же… я беспокоюсь об отце. Он давно не писал, я даже не знаю, в каком он сейчас положении. Он ведь далеко не молод.
– Его поместье никто не тронет, – заверил Жоакин, хоть сам изначально этого не планировал.
– И на том спасибо, – чуть более спокойно ответил Леопольд. – С тех пор как Фабиан умудрился проиграть земли своих родителей в рулетку, я постоянно думаю о наших отцах, чье место мы заняли.
Ответственный за «женский вопрос» действительно ударился во все тяжкие, едва Жо исключил его из Комитета за халатность. Хотя сам президент уже начал забывать об этом неприятном случае, для остальных членов это до сих пор было свежим потрясением.