Когда дверные петли завизжали во второй раз, в комнату вернулась только матушка Хо. Бросив недовольный взгляд на Луизу, она тихонько заворчала что-то неразборчивое и поспешила к столу с весами, плошками и множеством маленьких ящичков.
– На, пей! – Старуха протянула Луизе деревянную пиалу, в которой плескалась молочно-белая жидкость, пахнущая жженым сахаром.
– Что это? – спросила посетительница, принимая остро пахнущее снадобье из тонких рук старухи, узловатых, как корни дерева.
– Сок, сок цветов… пей! – туманно, со странным присвистывающим акцентом ответила знахарка.
С усилием Луиза проглотила приторный напиток, чье послевкусие связало язык и нёбо. Спустя минуту, пока матушка Хо чем-то позвякивала и шуршала в дальнем углу, Луиза почувствовала, как ткань реальности стала трещать по всем швам и распадаться на куски. Спасаясь от подступающей дурноты, она бессильно откинулась на спинку кушетки, но стало лишь хуже. Удушающий водоворот лилового тумана, набирая обороты, повлек девушку в свои недра, когда она различила далекий голос старухи:
– Ползи ниже, еще ниже…
Опираясь на локти, Луиза начала сползать с кушетки, пока лежать не остались лишь ее спина и голова. Последнее, что Лу удалось разглядеть в мерцающем и гаснущем мире, была длинная спица с крючком на конце, блеснувшая в руках ведьмы. Наконец лиловые потоки уволокли девушку в неведомые глубины, где более ничто ее не тревожило.
Когда течение, наигравшись, вынесло ее на берег, Луиза увидела над собой распростертые пегие крылья совы. Птица заклекотала, выпустила когти, вцепилась в плечи, подняла ее с жесткого ложа и понесла над ночным городом.
Снизу доносились пьяные голоса мужчин и кокетливое мурлыканье женщин, но говорили не люди, а трепещущие огоньки фонарей. Тяжело хлопая крыльями, сова поднималась все выше и выше – и принесла Луизу к сияющей «Богемии», где в беседке на крыше стоял круглый стол, за которым сидели, ожесточенно споря, несколько человек, в том числе Густав и Петрик. Заметив Луизу, Густав злорадно расхохотался, указывая на нее пальцем, а остальные разделили его веселье. Она стремглав бросилась вниз по лестнице, пока не очутилась в зале ресторана, где увидела пышную свадьбу. За окнами бушевал пожар, стекла в зале полопались, и ворвавшийся огонь обдал ее нестерпимым жаром.
Луиза открыла глаза. На ее лицо падал луч закатного солнца, согревая кожу и вызывая испарину. В комнате было тихо, не слышалось даже тиканья часов, если только они нашлись бы у матушки Хо. Взглянув на чучело совы, Луиза обнаружила его на прежнем месте. Лу попыталась подняться с кушетки, но ощутила, будто сотня ножей впилась в нее изнутри. Услышав сдавленный вскрик девушки, старуха выпорхнула из темного угла своей обители и мигом оказалась около нее.